Картинка от
Rin и текст от
Lu-cy, написанный мне в подарок:
Времена годаВесна. Утро.
Она с недоверием смотрит на него и щурится: он впервые видит её так близко и замечает крохотные веснушки на носу и маленький шрам возле уха.
- Приют, - коротко бросает она, заметив направление его взгляда, невольно краснеет и опускает ресницы.
Он сглатывает – заготовленные вежливые фразы вылетают из головы. Но только не штурм и натиск – он уже пробовал и получил от ворот поворот.
- Я решил, что я составлю тебе компанию, - произносит он, надеясь, что голос звучит небрежно, и с досадой замечает хрипотцу, похожую на урчание тигра. – Захотелось вспомнить юность и попутешествовать налегке.
Она фыркает в ответ.
- Ты бы хоть меня спросил для приличия – прежде чем отсылать флаер. Вдруг я не соглашусь на такое сомнительное партнерство – и придется тебе возвращаться в Нью-Йорк пешком.
- Герои не бросают беззащитных и безоружных людей на произвол судьбы, - улыбается он.
- Беззащитных – нет! – она осматривает его с ног до головы, что-то решая.
- У меня есть с собой мороженое, - торопливо выкладывает он последний козырь, протягивая руку с термоконтейнером. Клубничное, как ты любишь. Самый весенний вкус.
Теперь её очередь улыбаться.
- Это значит, у меня есть ужин, а у тебя нет. Ты же не любишь мороженое!
Он ехидно усмехается, спускает с плеча рюкзак и демонстрирует ей бутылку вина, сыр и виноград. Потом думает пару секунд и добавляет салфетки и два бокала.
- Ого! – она присвистывает и вдруг заливается звонким хохотом.
И он смеется вместе с ней.
- Что у тебя там еще? – пламя костра пляшет на ее щеках и отражается в зрачках. Бутылка наполовину пуста, мороженое съедено. Она по-прежнему держит его на расстоянии, но неожиданно это его устраивает. Незачем спешить – ему нравится слушать ее голос, беззлобно поддразнивать, задавать вопросы. И отвечать на них.
- Трёхмерные шахматы, - он вынимает фигурки и чертит силуэты доски.
- Ух ты! – у нас в такие только Нейтан с доком играли – научишь?
- А ты возьмёшь меня с собой. Кстати – куда мы направляемся?
- Великий каньон. Всегда мечтала его увидеть.
- Так ты его видела – мы над ним чуть вас не разбили полгода назад.
- Думаешь, у меня было время рассматривать красоты пейзажа?
- У меня было, - он пожимает плечами.
- И именно поэтому вы проиграли!
Он пытается рассердиться, но она садится рядом – от её волос пахнет корицей и дымом – и протягивает ему ладонь.
- Мир?
Он кивает.Лето. Полдень.
Палуба нагрета летним солнцем. Прямые лучи ему не нравятся – слишком жгутся, поэтому слегка обсохнув он отправляется под тент.
- Тебе тоже советую, - он с удовольствием любуется её фигурой, провожает глазами капельки воды, скатывающиеся с потемневших волос на плечи и грудь.
- Сейчас! – она протягивает руки солнцу и приподнимается на цыпочки. Картина до того соблазнительная, что он возвращается на палубу и обнимает её.
- Обгорю – ты будешь виновата, - говорит он ей некоторое время спустя, перебрасывает ей полотенце и уводит в спасительную тень.
- Иногда мне кажется, что ты вампир, - она уютно устраивается у него на коленях. – И потом, политикам идет загар.
- Мелкопоместным диктаторам с имперскими амбициями – да, - он рассеянно перебирает её волосы. – А мне лучше находиться в тени – во всех отношениях.
- Я сидела в тени всю полярную ночь. Аляска – бесценный опыт, но нет – пока я не готова его повторить.
- И как ты спасалась от скуки?
- Обыгрывала всех в трехмерные шахматы! А ты?
- У меня была предвыборная кампания.
- Вот и я о том же! Это же так скучно! – она потерлась носом о его шею. – Шучу. Я читала про твои успехи.
- И мне это приятно, - он поцеловал её в висок. – Каковы планы?
- Найти вместе с тобой пару сундуков с сокровищами и заплатить за Кембридж.
- Это так скучно – прятать в рифах сундук, потом самому же его вытаскивать, рискуя потерять руку из-за живущих в скалах мурен – мы же видели с тобой одну сегодня. Давай я просто дам тебе денег.
Она вспыхивает – совсем как в тот весенний вечер в Аризоне.
- Шшшш… - он целует её, не дав произнести ни слова. – Ты бы взяла деньги у своих бывших товарищей по экипажу – ну, если бы они у них водились? Взяла бы! – уже утвердительно кивает он. – А ведь мы с тобой друзья.
Она с сомнением щурится.
- Сама посуди! – он рисует на её плече силуэт розы. – Мы уже давно знакомы – мы больше, чем любовники – это точно.
- Тогда, - она все еще колеблется, - возьми меня на работу. На время.
- Пойдешь ко мне начальником внутренней охраны? – у меня есть на это место человек, но он не может пока приступить к работе.
Она кивает и вздрагивает – на столе пищит комм. Она дотягивается до него кончиками пальцев и передает ему.
Он слушает и хмурится.
- Нет, - говорит он невидимому собеседнику. – Меня ни для кого нет еще три дня. У меня … - он касается губам её плеча, - у меня дружеская встреча.Осень. Часов пять пополудни.
Она греет свои ладони о жареные каштаны, а он - о её ладони. Руки у него всегда прохладные, как будто он постоянно мерзнет.
- Люблю смотреть на Париж твоим глазами, - он кончиками пальцев берёт у неё очищенный каштан, не обращая внимания на возмущенное фырканье. - Кто бы мог подумать, что этому городу к лицу осень.
- Этому городу всё к лицу! – она заглядывает в опустевший бумажный кулечек и со вздохом отправляет его в урну. - Ну разве что наводнение лишнее. Помнишь, лет пять назад мы попали тут в такую заварушку…
- Не напоминай! – он смеется. – Хорошо, что ты у меня уже не работала к тому времени – а то уволил бы.
Она уютно берёт его под руку и они идут по аллее Люксембургского сада, подбрасывая ногами листья, рыжие, как ее локоны, и золотистые, как пряди его волос.
- Между прочим, ты похож на Париж, - она смотрит на него снизу – высокие каблуки не спасают ситуацию. – Возраст тебя красит.
Он самодовольно улыбается и задирает нос, совсем как в пору их боевой юности.
- Ботокс? – невинно интересуется она.
Его возмущение искрится, как пламя в пасти дракона, и она спешит заверить его, что пошутила.
- Восточные практики, здоровый образ жизни, йога и медитация, - поясняет он, и обида всё ещё звучит в его голосе.
- Покажешь? – она подбрасывает вверх целый ворох листьев и смеется, как нашкодившая девчонка.
- С удовольствием, - он притягивает её к себе и кружит в подобии танца. – Правда с тобой трудно медитировать и вести абсолютно здоровый образ жизни.
- Думаю, нам подойдёт йога, - она поправляет на нем шарф, по привычке поглядывая по сторонам: ни папарацци, ни потенциальной опасности для жизни, ни сумасшедших поклонниц.
Он же рассматривает её, словно видит впервые: глаза цвета первых листьев, золотистые ресницы, тонкие линии бровей, веснушки на носу, упрямый подбородок, рыжий завиток над ухом.
- Когда у тебя самолёт?
- Утром. Так что завтра сможешь снова осчастливить мир своим вмешательством в его дела. Как насчёт того, чтобы посмотреть твоими глазами на Флоренцию?
- С удовольствием, и кстати, я подумываю о том, чтобы уйти из большой политики. Становится скучно.
- Оу! Чем тебе может помочь скромный преподаватель биологии из Кембриджа?
- Поиграешь со мной в трехмерные шахматы, когда совсем прижмет?
- Спрашиваешь! Для этого же и нужны друзья, правда?Зима. Вечер.
- Ты им расскажешь? – они сидят у камина, и он держит её за руку, поглаживая большим пальцем ладонь.
Она качает головой, глядя ему в глаза. В свете пламени они кажутся черными, как тогда, в розовых скалах.
- Не знаю… Вот завтра и посмотрю, смогут ли они это принять.
- Но мне-то ты сказала…
Она мягко улыбается и гладит его ладонью по щеке.
- Ну ты же мой лучший друг. И даже немного больше.
Он касается губами её ладони и снова сжимает её в руке.
- Я могу помочь… У одного нашего общего знакомого такая клиника…
Она фыркает – насмешливо-бесшабашно, а потом вздыхает.
- Честное слово, я не боюсь, - она улыбается. – Просто грустно. Да и тебя не хочется оставлять совсем одного – хоть мы не так часто виделись в последнее время.
- Это все моя вина, - говорит он. – Так много думал о себе и своём спокойствии, что забыл о тебе.
- Перестань, - она качает головой, - ничего ты не забыл. И осенние розы были чудо как хороши, спасибо.
Они невольно, не сговариваясь, смотрят за большое, в пол, окно. В темно-синем морозном воздухе кружатся крупные снежные хлопья.
- Ранняя зима, - задумчиво говорит она, и он сразу понимает, что она имеет в виду.
- У меня для тебя кое-что есть, - он аккуратно разливает пахнущий жасмином чай по крохотным чашечкам и она опускает ресницы, с удовольствием вдыхая аромат. Во-первых, вот.
Он кладёт ей на колени крохотную гравюру уки-ё с изображением веточки сакуры на фоне вечной Фудзи.
- Она поможет тебе дождаться весны, - уверенно говорит он. – Когда я увидел её в одном монастыре, сразу подумал о тебе и не смог удержаться…
Она всплескивает руками и заливается звонким молодым смехом: «Ты её что – стащил?»
- Тебе бы только обидеть старого друга, - он в комическом возмущении поджимает губы. – Я её выиграл. В трёхмерные шахматы.
- Давно не играла, - она энергично трет порозовевшие от чая щёки.
- Сыграем сейчас, - он достает коробочку с фигурами.
- А во-вторых? – нетерпеливо напоминает она, расставляя их на доске. – Что во-вторых?
- Во-вторых, я хочу рассказать тебе легенду о странниках во времени.
Она хочет что-то ещё спросить, но он прикладывает палец к ее губам.
- На моей планете есть поверье, что смертью не все кончается. То есть, даже не так. Помнишь, ты говорила, что нет судьбы. Так вот, смерти тоже нет. Просто наступает миг, когда человек переступает некую грань и становится странником во времени. Он словно выходит из комнаты в солнечный сад, где цветет сакура, обретает там тех, кого потерял за свою жизнь, и они отправляются путешествовать по другим мирам и вселенным.
- То есть, - осторожно уточняет она, – мы можем попасть в Великий каньон, на Луну, на Марс, в какой-нибудь странный заброшенный город, населенный призраками…
- И даже на мою родную планету, - он делает первый ход. - Мы будем странствовать, где захотим. Время и пространство - относительные категории. Как жизнь и смерть.
- А ты сам веришь в это? – она впервые замечает серебристые прядки в его светлых волосах и морщинки у глаз. – И что тогда постоянно?
- Да, - отвечает он тихо и твердо. – Верю. Постоянны любовь и дружба. Так что ты там смотри не потеряйся в других мирах – подожди меня, пойдем странствовать вместе.
Она кивает в ответ и обнимает его.