В теорию эволюции не надо верить - ее надо знать/Обрушился жесткий вакуум
..Олег Дивов! 
*
Мы держались геройски, у нас со Скоттом сила воли ого‑го, но на третий день я случайно увидел свое отражение в зеркале.
Выйдя из сортира, я кое‑как отлепил напарника от барной стойки и потащил на улицу. Там Скотти малость полегчало, он меня опознал и спрашивает:
— Куда торопимся, Джей? Бабло‑то есть. До хрена бабла, хлоп твою железку!
— Зато психика не резиновая, — говорю. — Тебе на меня глядеть не больно?
Скотти поморгал с минуту и отвечает:
— А я привык, хлоп твою железку.
Шутник. Сам Скотти ростом почти семь футов и и морда наглая с лыбой до ушей. Это к нему привыкать надо.
— Понятно, — говорю. — Короче, Картер, слушай мою команду — сейчас интенсивно трезвеем, отбиваемся в койку и завтра с утра идем сдаваться институтским. Осознал?читать дальше
— Соси гептил! — возражает Скотти. — Быстро трезветь нельзя. У меня посталкогольные страхи знаешь какие? Удавиться впору, хлоп твою железку.
— Не страшнее моих страхи, — говорю. — Стандартный набор. Экзистенциальный ужас, дума о неотвратимости смерти, глубокое осознание бессмысленности всего. Эй, Скотти! Напарник! А что у нас насчет силы воли?
— Она у нас ого‑го, хлоп твою железку! — Скотти даже плечи расправил.
— Значит, мы сумеем вынести предстоящее унижение с гордо поднятыми головами. И вообще, лучший выход из запоя — через трудотерапию.
— Тебя бы на мое место, — только и сказал Скотт.
Даже про «железку» свою любимую забыл.
А поздним утром понедельника мы, дыша перегаром, вваливаемся в институтские ворота и, раздвигая грудью всякую яйцеголовую мелюзгу, топаем прямиком к доктору.
Доктор нам широко улыбается.
— Неужто образумились? — спрашивает.
— Короче, — говорю, — мистер Шагал, к черту лирику. Вам зачем-то нужны мы, нам нужны наши машины. Выкладывайте, что вам надо, получаете нас в свое распоряжение. По окончании дела отдаете нам наши машины, мы убираемся отсюда на полном газу и никогда больше не возвращаемся. Прошу запомнить, это целиком на вашей совести.
— Нервный вы какой‑то, Темплар, — замечает доктор.
— Всем расскажу, что работаем из‑под палки. Всем!
— Джейсон, дорогой, — говорит доктор, — это здесь ни для кого не секрет. В нашем городе и так все знают, что мне понадобилась ваша чудесная штуковина, но вы отказались, и тогда я вас прижал. Поверьте, народ на моей стороне. На стороне того, кто отстаивает интересы института и кто вообще… Прав.
— Это мы еще посмотрим, чья сторона правая, чья левая. Ну, по рукам?
— Значит, вы признаете, что у вашего сотрудника мистера Картера...
— Да, я признаю, что у Скотти есть эта, как вы ее назвали, штуковина. Хреновина! Сплошные неприятности от нее.
Док глядит на Скотти, глядит на меня и вдруг спрашивает:
— А не врете, Джейсон?
Я от изумления хватаю у него со стола бутылку содовой и выпиваю ее одним махом. Скотти, который поутру вообще тормозной, а с похмелья окончательно утратил реакцию, выдергивает из моей руки уже пустую емкость и что‑то укоризненно сипит.
— Вру, конечно, — говорю, отдышавшись. — Нету у Скотти никаких уникальных артефактов. Это мы подурачились чуток, а ваши неправильно поняли. Зря вы нас задержали, мистер Шагал, только печень обоим подпортили. Ну, расстанемся друзьями? Разрешите нам уехать подобру‑поздорову?
Тут Скотти меня отодвигает, просовывается к столу, нависает над доком и хрипит угрожающе:
— Отпусти по‑хорошему, страшный лысый человек, пока не началось, хлоп твою железку!
— Так, — говорит доктор, — вопросов больше не имею. Садитесь, вам сейчас кофе сделают. Мисс Кэти! Зайдите.
— Воды! — хрипит Скотти. — Много холодной воды! И капельку виски.
Появляется Кэти, этакая кошечка новейшего американского стандарта, глаза бы не смотрели. Мордашка сделанная, ножки подправленные, шевелюра огнем горит... Страшна, наверное, была до коррекции, как смертный грех.
— Кэти, будьте добры, принесите нашим гостям кофе. И еще холодной воды.
Скотти протягивает длиннющую граблю и хватает кошечку за задницу.
— Пять тысяч каждое полужопие, хлоп твою железку! — заявляет он уверенно.
А кошечка разворачивается и дает хулигану в глаз. С руки, заметьте. Воспитанная, значит.
А могла бы и каблуком.
— Все свое, кретин, — сообщает кошечка Скотту, выпадающему из кресла.
Удар у котика будь здоров.
— И на голове тоже? — интересуется Скотти, сидя на ковре и держась за скулу. — Ты чего, андроид, что ли?
— Док, можно я ему добавлю? — холодно спрашивает кошечка.
— Не сейчас, Кэти, он нам еще пригодится, — ухмыляется доктор, очень довольный. — Принесите все‑таки кофе.
Кошка задирает носик и выходит.
— У нее психоблок? — спрашиваю. — Тогда извините.
— Вы у себя в столицах вообще что ли сбрендили? — правдоподобно удивляется доктор.
— Просто мы с напарником жесткие натуралы и терпеть не можем деланных, вот и все.
— Это деланные под нее косят. Эй, мистер Картер! Аптечка нужна?
Скотти мотает головой, отнимает руку от физиономии и садится обратно в кресло.
Заходит кошечка с подносом, шваркает его на стол.
— Спасибо, Кэти, — говорю, — и простите моего напарника. Он не со зла. Мы, понимаете ли, отвыкли от людей, которые выглядят на сто тысяч долларов без коррекции. Все же кругом деланные.
— Уроды нью-йоркские, — фыркает Кэти и хлопает дверью.
— Мы не уроды, — говорю я ей вслед, — мы‑то со Скоттом как раз очень даже ничего, когда не такие опухшие.
— Она имела в виду, что вы моральные уроды, — педантично объясняет доктор. — Слушайте, мистер Темплар, давайте‑ка возьмем кофе и пойдем немного прогуляемся. Надо обсудить детали. А напарник ваш пусть тут пока… Отдохнет, в сознание придет.
Доктор с интересом приглядывается к Скотту, наблюдая, как опухает наглая рыжая морда.
— А можно я тоже на минуту выйду? — спрашивает Скотти. — Совсем забыл, хлоп твою железку, мне в магазин надо.
Док выдвигает ящик стола и достает бутылку «Джека Дэниелса», в которой слабо плещется на донышке.
— И ни грамма больше, — говорит. — А то я вспомню, кто на территории института главный по обеспечению порядка!
— …И заодно главный по незаконному задержанию транспортных средств, — вворачиваю я.
— Дурака валять не надо, — говорит доктор. — Все было в рамках, пока вы не запили и не начали буянить. Вас видел весь институт. И пока не протрезвеете, к управлению я вас не допущу. Идемте, Джейсон. А вы, Картер, будьте как дома, и ни в чем себе не отказывайте.
— Дома я обычно без штанов хожу… — начинает Скотти.
— Умолкните, — отрезает Шагал.
— Осознал, — соглашается Скотти.
Мы с очкастым доком берем кофе и выходим. Я украдкой подмигиваю напарнику. Видок у него еще тот, конечно, но проблески разума уже заметны. Оживает Скотти. Держись, Кэти.
У стены корпуса лавочка деревянная, крашеная. Хоть и институт, а деревня! Обожаю. Доктор садится, я падаю рядом.
— Он бимлер на шее носит? — спрашивает доктор, отхлебывая кофе. — Вот так, запросто?
— Угу, на цепочке.
А кофе‑то неплохой.
— С ума сойти, - то ли в шутку, то ли всерьез говорит Шагал. - Вы хоть знаете, что это такое?
— Если не вдаваться в тонкости, эта хреновина - метеорит.
— Они все, эти штуки — метеориты. Где он ее взял?
— Из обшивки выковырял.
Доктор качает головой.
- И для чего вам эта, как вы выражаетесь, хреновина?
- Да ни для чего, наверное. Она же камень. Летела, никого не трогала, потом ей подвернулся корабль, она об него стукнулась. На базе ее отодрали от обшивки, и Скотти взял ее себе. Она его притянула. Похоже, эта хреновина сама выбирает хозяина.
- А неприятности она хозяевам тоже выбирает? - ухмыляется доктор.
- Какие еще неприятности? - Я старательно делаю круглые глаза, но уже ясно - от Шагала так просто не отделаться. - От нее пока одна польза. Мы с ее помощью из пары таких переделок выползли...
- Переделки вы себе еще плохо представляете, парни, - вздыхает Шагал.
И тут мне нехорошо становится. Потому что пугать меня док сейчас не хочет вовсе.
А ему, похоже, приходится.
Док тем временем закладывает руки за спину, словно на лекции, и начинает малость заунывно перечислять:
-Интуиция. Предвидение на малые промежутки времени. Считывание информации с предметов, растений, животных... людей. Настройка на напарника. Экстрасенсорика, дилетантски выражаясь. Я ничего не пропустил?
Мне только глазами хлопать и оставалось.
-Интересно, - говорю я, - кто ж из нашего начальства вашему институту информацию сливает?
А сам думаю - все-таки мы два идиота. Похмелье - оно очень мешает, когда до дела доходит. И предвидение тоже срабатывает не всегда. А то мы бы отсюда рванули, едва завидев институтских у машины.
-Научная тайна, - отрезает доктор, - и вообще, мы не о том говорим, мистер Темплар.
-А о чем надо?
-Нам нужна ваша услуга в одном... весьма деликатном деле.
-А зовут его как, ваше дело? - ляпнул я наобум - голова-то еще не работает, но судя по тому, как дока передергивает, все равно попал.
-Нейтан Бриджер его зовут. Десяти с половиной лет, - сухо говорит Шагал. - Пропал четыре дня назад. Любую информацию, до ментограмы включительно, предоставим по первому запросу.
— Но ребенок не может пропасть! — почти закричал я.
— Может, если его детский браслет не отзывается.
Я чуть не упал с лавочки.
В детском браслете кроме навигатора и мини‑кома еще целый диагностический комплекс и SOS‑маяк. Одно название, что детский, на самом деле он военный. Вся разница, что с солдата его может снять командир, а с ребенка — мать или отец. Если браслет молчит, вероятно, он уничтожен. Сапогом его не раздавишь, молотком не разобьешь...
-А что спасатели?
-Мы не можем обращаться к спасателям, - отрезает Шагал, и глаза прячет. - И к полиции не можем. Как, между прочим, и вы.
Очень интересно мне становится, что за мужика нам небо в наказание послало. Любопытные доктора в этом институте - ребят вроде нас обкладывают, как заправские загонщики. А десятилетних мальчишек - теряют.
-А над чем работают в вашем институте, док? - спрашиваю я этак невинно.
-Я вам потом расскажу, - говорит тот. - Когда мальчишку найдете. Если не хотите, чтобы его нашли до вас. Слышали такое слово - "ГРИПП"?
Слово, между прочим, было из тех, что произносятся шепотом. Даже в туалете. Даже когда воду в унитаз спускаешь.
-Слышали, - отвечаю ему в тон, - и дела с ними иметь не желаем.
-А придется - если не отыщете. Раньше них...
И вот тут я понял, что мы попали таки в болото и по самые уши. Потому что пропавший ребенок - это такое, что док мог не добавлять никаких страшных слов, он уже получил бы нас со всеми потрохами. Но ребенок, к которому проявляет интерес мерзость вроде "ГРИПП"...
Я еще стоял и переваривал, когда из дверей вывалился Скотти. Был он уже не такой опухший, и издали походил бы на трезвого, если б не фиолетовый фингал. А за ним выскакивает Кэти, и желание поставить ему симметричный кошечка излучает, как атомный реактор на рабочем режиме. Но выдержка у рыжей что надо, раз еще не подрисовала.
-Ну вы как, договорились, хлоп вашу железку? - орет Картер радостно. Потом присматривается, переводит взгляд на дока, обратно... прямо слышно было, как у напарника в голове переключатель защелкал. Не случайно ему хреновина досталась, включился мой Скотти.
-Сдурел?! Да мы… Да он… Да мать твою! - бормочет он.
- Ага, - говорю. - Ты же умница, Картер, все понимаешь.
-Соси гептил... - только и сказал он растерянно.
*
Мы держались геройски, у нас со Скоттом сила воли ого‑го, но на третий день я случайно увидел свое отражение в зеркале.
Выйдя из сортира, я кое‑как отлепил напарника от барной стойки и потащил на улицу. Там Скотти малость полегчало, он меня опознал и спрашивает:
— Куда торопимся, Джей? Бабло‑то есть. До хрена бабла, хлоп твою железку!
— Зато психика не резиновая, — говорю. — Тебе на меня глядеть не больно?
Скотти поморгал с минуту и отвечает:
— А я привык, хлоп твою железку.
Шутник. Сам Скотти ростом почти семь футов и и морда наглая с лыбой до ушей. Это к нему привыкать надо.
— Понятно, — говорю. — Короче, Картер, слушай мою команду — сейчас интенсивно трезвеем, отбиваемся в койку и завтра с утра идем сдаваться институтским. Осознал?читать дальше
— Соси гептил! — возражает Скотти. — Быстро трезветь нельзя. У меня посталкогольные страхи знаешь какие? Удавиться впору, хлоп твою железку.
— Не страшнее моих страхи, — говорю. — Стандартный набор. Экзистенциальный ужас, дума о неотвратимости смерти, глубокое осознание бессмысленности всего. Эй, Скотти! Напарник! А что у нас насчет силы воли?
— Она у нас ого‑го, хлоп твою железку! — Скотти даже плечи расправил.
— Значит, мы сумеем вынести предстоящее унижение с гордо поднятыми головами. И вообще, лучший выход из запоя — через трудотерапию.
— Тебя бы на мое место, — только и сказал Скотт.
Даже про «железку» свою любимую забыл.
А поздним утром понедельника мы, дыша перегаром, вваливаемся в институтские ворота и, раздвигая грудью всякую яйцеголовую мелюзгу, топаем прямиком к доктору.
Доктор нам широко улыбается.
— Неужто образумились? — спрашивает.
— Короче, — говорю, — мистер Шагал, к черту лирику. Вам зачем-то нужны мы, нам нужны наши машины. Выкладывайте, что вам надо, получаете нас в свое распоряжение. По окончании дела отдаете нам наши машины, мы убираемся отсюда на полном газу и никогда больше не возвращаемся. Прошу запомнить, это целиком на вашей совести.
— Нервный вы какой‑то, Темплар, — замечает доктор.
— Всем расскажу, что работаем из‑под палки. Всем!
— Джейсон, дорогой, — говорит доктор, — это здесь ни для кого не секрет. В нашем городе и так все знают, что мне понадобилась ваша чудесная штуковина, но вы отказались, и тогда я вас прижал. Поверьте, народ на моей стороне. На стороне того, кто отстаивает интересы института и кто вообще… Прав.
— Это мы еще посмотрим, чья сторона правая, чья левая. Ну, по рукам?
— Значит, вы признаете, что у вашего сотрудника мистера Картера...
— Да, я признаю, что у Скотти есть эта, как вы ее назвали, штуковина. Хреновина! Сплошные неприятности от нее.
Док глядит на Скотти, глядит на меня и вдруг спрашивает:
— А не врете, Джейсон?
Я от изумления хватаю у него со стола бутылку содовой и выпиваю ее одним махом. Скотти, который поутру вообще тормозной, а с похмелья окончательно утратил реакцию, выдергивает из моей руки уже пустую емкость и что‑то укоризненно сипит.
— Вру, конечно, — говорю, отдышавшись. — Нету у Скотти никаких уникальных артефактов. Это мы подурачились чуток, а ваши неправильно поняли. Зря вы нас задержали, мистер Шагал, только печень обоим подпортили. Ну, расстанемся друзьями? Разрешите нам уехать подобру‑поздорову?
Тут Скотти меня отодвигает, просовывается к столу, нависает над доком и хрипит угрожающе:
— Отпусти по‑хорошему, страшный лысый человек, пока не началось, хлоп твою железку!
— Так, — говорит доктор, — вопросов больше не имею. Садитесь, вам сейчас кофе сделают. Мисс Кэти! Зайдите.
— Воды! — хрипит Скотти. — Много холодной воды! И капельку виски.
Появляется Кэти, этакая кошечка новейшего американского стандарта, глаза бы не смотрели. Мордашка сделанная, ножки подправленные, шевелюра огнем горит... Страшна, наверное, была до коррекции, как смертный грех.
— Кэти, будьте добры, принесите нашим гостям кофе. И еще холодной воды.
Скотти протягивает длиннющую граблю и хватает кошечку за задницу.
— Пять тысяч каждое полужопие, хлоп твою железку! — заявляет он уверенно.
А кошечка разворачивается и дает хулигану в глаз. С руки, заметьте. Воспитанная, значит.
А могла бы и каблуком.
— Все свое, кретин, — сообщает кошечка Скотту, выпадающему из кресла.
Удар у котика будь здоров.
— И на голове тоже? — интересуется Скотти, сидя на ковре и держась за скулу. — Ты чего, андроид, что ли?
— Док, можно я ему добавлю? — холодно спрашивает кошечка.
— Не сейчас, Кэти, он нам еще пригодится, — ухмыляется доктор, очень довольный. — Принесите все‑таки кофе.
Кошка задирает носик и выходит.
— У нее психоблок? — спрашиваю. — Тогда извините.
— Вы у себя в столицах вообще что ли сбрендили? — правдоподобно удивляется доктор.
— Просто мы с напарником жесткие натуралы и терпеть не можем деланных, вот и все.
— Это деланные под нее косят. Эй, мистер Картер! Аптечка нужна?
Скотти мотает головой, отнимает руку от физиономии и садится обратно в кресло.
Заходит кошечка с подносом, шваркает его на стол.
— Спасибо, Кэти, — говорю, — и простите моего напарника. Он не со зла. Мы, понимаете ли, отвыкли от людей, которые выглядят на сто тысяч долларов без коррекции. Все же кругом деланные.
— Уроды нью-йоркские, — фыркает Кэти и хлопает дверью.
— Мы не уроды, — говорю я ей вслед, — мы‑то со Скоттом как раз очень даже ничего, когда не такие опухшие.
— Она имела в виду, что вы моральные уроды, — педантично объясняет доктор. — Слушайте, мистер Темплар, давайте‑ка возьмем кофе и пойдем немного прогуляемся. Надо обсудить детали. А напарник ваш пусть тут пока… Отдохнет, в сознание придет.
Доктор с интересом приглядывается к Скотту, наблюдая, как опухает наглая рыжая морда.
— А можно я тоже на минуту выйду? — спрашивает Скотти. — Совсем забыл, хлоп твою железку, мне в магазин надо.
Док выдвигает ящик стола и достает бутылку «Джека Дэниелса», в которой слабо плещется на донышке.
— И ни грамма больше, — говорит. — А то я вспомню, кто на территории института главный по обеспечению порядка!
— …И заодно главный по незаконному задержанию транспортных средств, — вворачиваю я.
— Дурака валять не надо, — говорит доктор. — Все было в рамках, пока вы не запили и не начали буянить. Вас видел весь институт. И пока не протрезвеете, к управлению я вас не допущу. Идемте, Джейсон. А вы, Картер, будьте как дома, и ни в чем себе не отказывайте.
— Дома я обычно без штанов хожу… — начинает Скотти.
— Умолкните, — отрезает Шагал.
— Осознал, — соглашается Скотти.
Мы с очкастым доком берем кофе и выходим. Я украдкой подмигиваю напарнику. Видок у него еще тот, конечно, но проблески разума уже заметны. Оживает Скотти. Держись, Кэти.
У стены корпуса лавочка деревянная, крашеная. Хоть и институт, а деревня! Обожаю. Доктор садится, я падаю рядом.
— Он бимлер на шее носит? — спрашивает доктор, отхлебывая кофе. — Вот так, запросто?
— Угу, на цепочке.
А кофе‑то неплохой.
— С ума сойти, - то ли в шутку, то ли всерьез говорит Шагал. - Вы хоть знаете, что это такое?
— Если не вдаваться в тонкости, эта хреновина - метеорит.
— Они все, эти штуки — метеориты. Где он ее взял?
— Из обшивки выковырял.
Доктор качает головой.
- И для чего вам эта, как вы выражаетесь, хреновина?
- Да ни для чего, наверное. Она же камень. Летела, никого не трогала, потом ей подвернулся корабль, она об него стукнулась. На базе ее отодрали от обшивки, и Скотти взял ее себе. Она его притянула. Похоже, эта хреновина сама выбирает хозяина.
- А неприятности она хозяевам тоже выбирает? - ухмыляется доктор.
- Какие еще неприятности? - Я старательно делаю круглые глаза, но уже ясно - от Шагала так просто не отделаться. - От нее пока одна польза. Мы с ее помощью из пары таких переделок выползли...
- Переделки вы себе еще плохо представляете, парни, - вздыхает Шагал.
И тут мне нехорошо становится. Потому что пугать меня док сейчас не хочет вовсе.
А ему, похоже, приходится.
Док тем временем закладывает руки за спину, словно на лекции, и начинает малость заунывно перечислять:
-Интуиция. Предвидение на малые промежутки времени. Считывание информации с предметов, растений, животных... людей. Настройка на напарника. Экстрасенсорика, дилетантски выражаясь. Я ничего не пропустил?
Мне только глазами хлопать и оставалось.
-Интересно, - говорю я, - кто ж из нашего начальства вашему институту информацию сливает?
А сам думаю - все-таки мы два идиота. Похмелье - оно очень мешает, когда до дела доходит. И предвидение тоже срабатывает не всегда. А то мы бы отсюда рванули, едва завидев институтских у машины.
-Научная тайна, - отрезает доктор, - и вообще, мы не о том говорим, мистер Темплар.
-А о чем надо?
-Нам нужна ваша услуга в одном... весьма деликатном деле.
-А зовут его как, ваше дело? - ляпнул я наобум - голова-то еще не работает, но судя по тому, как дока передергивает, все равно попал.
-Нейтан Бриджер его зовут. Десяти с половиной лет, - сухо говорит Шагал. - Пропал четыре дня назад. Любую информацию, до ментограмы включительно, предоставим по первому запросу.
— Но ребенок не может пропасть! — почти закричал я.
— Может, если его детский браслет не отзывается.
Я чуть не упал с лавочки.
В детском браслете кроме навигатора и мини‑кома еще целый диагностический комплекс и SOS‑маяк. Одно название, что детский, на самом деле он военный. Вся разница, что с солдата его может снять командир, а с ребенка — мать или отец. Если браслет молчит, вероятно, он уничтожен. Сапогом его не раздавишь, молотком не разобьешь...
-А что спасатели?
-Мы не можем обращаться к спасателям, - отрезает Шагал, и глаза прячет. - И к полиции не можем. Как, между прочим, и вы.
Очень интересно мне становится, что за мужика нам небо в наказание послало. Любопытные доктора в этом институте - ребят вроде нас обкладывают, как заправские загонщики. А десятилетних мальчишек - теряют.
-А над чем работают в вашем институте, док? - спрашиваю я этак невинно.
-Я вам потом расскажу, - говорит тот. - Когда мальчишку найдете. Если не хотите, чтобы его нашли до вас. Слышали такое слово - "ГРИПП"?
Слово, между прочим, было из тех, что произносятся шепотом. Даже в туалете. Даже когда воду в унитаз спускаешь.
-Слышали, - отвечаю ему в тон, - и дела с ними иметь не желаем.
-А придется - если не отыщете. Раньше них...
И вот тут я понял, что мы попали таки в болото и по самые уши. Потому что пропавший ребенок - это такое, что док мог не добавлять никаких страшных слов, он уже получил бы нас со всеми потрохами. Но ребенок, к которому проявляет интерес мерзость вроде "ГРИПП"...
Я еще стоял и переваривал, когда из дверей вывалился Скотти. Был он уже не такой опухший, и издали походил бы на трезвого, если б не фиолетовый фингал. А за ним выскакивает Кэти, и желание поставить ему симметричный кошечка излучает, как атомный реактор на рабочем режиме. Но выдержка у рыжей что надо, раз еще не подрисовала.
-Ну вы как, договорились, хлоп вашу железку? - орет Картер радостно. Потом присматривается, переводит взгляд на дока, обратно... прямо слышно было, как у напарника в голове переключатель защелкал. Не случайно ему хреновина досталась, включился мой Скотти.
-Сдурел?! Да мы… Да он… Да мать твою! - бормочет он.
- Ага, - говорю. - Ты же умница, Картер, все понимаешь.
-Соси гептил... - только и сказал он растерянно.
-
-
09.05.2007 в 01:19Кима, великолепно! "У Билли есть хреновина"?
-
-
09.05.2007 в 02:07-
-
09.05.2007 в 03:11-
-
09.05.2007 в 12:59-
-
09.05.2007 в 13:08-
-
09.05.2007 в 14:09Arelat А я тебе разве не давала читать?
-
-
09.05.2007 в 14:40-
-
09.05.2007 в 15:24