В теорию эволюции не надо верить - ее надо знать/Обрушился жесткий вакуум
Не очень-то детский, я бы сказала...
"Возлюбленный с Рувензори"
Предыдущие фрагменты:
www.diary.ru/~macron-1/p42757720.htm#
www.diary.ru/~macron-1/p43090307.htm#
www.diary.ru/~macron-1/p46320348.htm#
www.diary.ru/~macron-1/p47613438.htm#
***
- Ну ты скажешь, - отмахнулась Реми. - Я что, похожа на ребенка? Мне уже двадцать четыре, я почти старуха!
- …..!
- Бурбон! Двойной! – окликнула бармена Реми. - Тоже выпить вдруг захотелось.
Получив стакан, она осушила его залпом.
- Короче говоря, его надо любить. Тебе. Сама ведь знаешь, правда?
читать дальше
- Враки. Я пробовала. Я… я пыталась, - хлюпнула носом репортерша. - Вместе выпьем… он пойдет в комнату… и… в общем… включит проигрыватель… фортепьянный концерт Рахманинова!.. Понимаешь?
-Понимаю. Который был в фильме с Мэрилин Монро? Говорят, девушек заводит. Ну, ты ж не Мэрилин Монро… тяжеловато.
- Ну да… это я стерпела… Но это же не все! А потом… …потом я оказалась голой. Сама. И.. в общем… Он… сразу занервничал. Сказал, что у него душ сломался!…
- Господи, - вздохнула Реми, - какой же дурак…
- Стал вести себя по-идиотски!
- Да уж…
- В сущности, и я думала, что все это закончится ничем. Таких бесполезных мужчин последнее время много развелось… Я, наверно, слишком настойчива, да?
- Ага. Упорство в стиле Докуга. Чистая работа.
- Спасибо. Ну и… я тут проверила… у него подружки везде.
- Вот паршивец!
-Угу.. негодяй! – всхлипнула Изабель. - И все же… почему он мной не воспользовался? По… чему… меня не увиля... удивляет то, что он остановился?… Вот ни чуточки не удивля… ет. А ведь мы в каком-то смысле стали друзьями…
- Ну, давай выпьем за твою личную жизнь. Кампай, - подвела итог Реми и прикончила возникшую рядом вторую порцию выпивки.
- Нет, ты послушай… - Изабель сцапала ее за рукав. – Я заметила… Я точно знаю - Кили тогда впервые влюбился. В меня! Это было первые три месяца… Но сегодня, когда мы встретились… Восемь месяцев спустя. Это уже не так болит, как раньше…
-Тяжело… - пробормотала рыжая егерь.
-Тяжело. Они забывают нас…
-Да… - Реми вздохнула, чувствуя, что тоже впадает в уныние.
***
Наутро в том же баре хмурая Реми вручила Кили письмо от капитана Сабараса. Оно оказалось коротким.
«Уважаемый мистер Килли, Кента вернулся. Начинается новая стадия операции. Ты нам нужен. Разумеется, окончательное решение за тобой»
Прежде чем ответить, Килли пристально посмотрел на Реми.
-Я хотел бы поехать, - сказал он, наконец. - Но. На мне целая орава бывших «лебедей». Конечно, если уеду, мои братишки справятся. Однако не в моих правилах - сматываться от такой большой семьи.
- Поняла тебя. Так и передам капитану. Удачи тебе, Килли.
- Да… ты это, тоже себя побереги.
И тут вмешалась Изабелла, которая, конечно, присутствовала:
- Маскони мешает, да? – азартно спросила она. – Я так и думала! Но мне ты ничего не рассказывал. Я про эту «Новую войну» совсем ничего не знаю!
Кили покосился на нее и сказал, как ни в чем не бывало:
- Значит, через месяц в Сахаре, в той самой точке. Я приеду.
-See you again! – Реми улыбнулась, как всегда – при расставаниях.
- До встречи. Будут проблемы – звони, - предупредил бывший гангстер.
- Да таких проблем не существует! – засмеялась она, уходя.
«Ага, не существует…» - Килли проводил взглядом неприметного человека, который некоторое время торчал в баре позади девушек, а теперь тоже покинул заведение.
Затем рыжий вернулся к разгромленной тележке, у которой сейчас возился, приводя в порядок, один из братишек - правая рука Кили.
- Эй, - окликнул его изобретатель острых соусов, - ты гамбургер пожарить сможешь?
Братишка почесал в затылке и сознался, что умеет только жрать. Килли ухмыльнулся.
- Ничего. Научу. И, главное, рецепт «Особой горчицы Килли» - без него никак. Понял? Ты у меня через месяц тут летать будешь!
-Понял...
-А потом мое заведение тебе перейдет. Чтобы все по высшему разряду было! – потребовал Килли. Ему, похоже, очень хотелось поверить, что все будет так.
*
Доклад №2
В то самое время, когда из советской лаборатории ESP исчезли дети, поднялась паника и в самом сердце Новой Гвинеи, где остатки древних племен все еще жили по обычаям своих предков. Жизнь некоторых из этих племен была подчинена правилам, установленных колдунами – а тем сообщали свои пожелания духи рек, лесов и гор.
Почти все шаманы были очень старыми, и потому среди своих племен они искали детей, способных говорить с духами. Обучив их магии, шаманы собирались назначить этих детей своими преемниками. И внезапно эти дети исчезли, не оставив никаких следов, словно сами боги скрыли их.
- Больше нет тех, кто должен был заменить вас. Что же будет с нами? – волновались люди
Напуганным соплеменникам шаманы объясняли: «Дети отправились в земли богов, чтобы учиться!»
Однако, хотя эти слова умерили волнения, сами шаманы отчаивались все сильнее. Ведь состарившись, они ослабели и не могли больше говорить с духами. И потому никто не мог ответить им, куда же на самом деле пропали дети…
*
Нюрнберг.
Город, расположенный в центральной части Баварии. Центр производства всемирно известных кукол, игрушек, бумаги… Этот город стал известен с 11 века, а к 14 в. расцвел в первоклассный европейский торговый центр и сосредоточение культуры и искусства.
Во время Второй Мировой войны большая часть города подверглась жестокому разрушению. В настоящее время Нюрнберг реставрируется, с тем, чтобы вернуть его улицам, домам, соборам и замку средневековый облик. Город известен также как место проведения «Нюрнбергского процесса» - суда, во время которого высшие чины армий победителей разбирали преступления немецких военных.
Сейчас же это был город игрушек и безделушек, наполненный ароматом знаменитых нюрнбергских свиных сосисок.
*
Прямо из Нью-Йорка Реми поспешила в Германию - на встречу с еще одним бойцом God Thunder – Шинго Ходжо.
Кентаро скоро вернется, думала она - и начнется какая-то новая заварушка. Есть надежда, что Шинго согласится в ней поучаствовать.
Беспокоило же ее состояние здоровья старого товарища, который, по слухам, находился в больнице в Штутгарте, заработав где-то перелом. Впрочем, известие про больницу оказалось устаревшим. Когда Реми добралась до Штутгарта, городка на юге Германии, лечащий врач сообщил, что пациента в больнице уже нет.
- А вы не знаете, куда он отправился?
-Знаю ли я, куда самовольно сбежал этот пациент? – хмуро сказал доктор. - А что, он и правда тот герой, который способствовал разгрому Докуга? Нет… не знаю. Лечение он оплатил заранее, поэтому претензий у меня нет. Но его манеры как пациента…
- Манеры? – не поняла Реми. – Это вы о чем?
Но здесь врач умолк, сочтя, что разговор переходит в область врачебной тайны, открывать которую постороннему человеку он не вправе.
Тогда Реми отправилась на вокзал и села в экспресс до Мюнхена. Именно там объявился когда-то Хэнкен Шмит – сослуживец и близкий друг Шинго во время службы в войсках ООН.
Друг… и соперник. Ради дочери ныне покойной Лили Лэн, в которую они с Шинго были оба влюблены, Хэнкен в свое время выкинул опасный трюк – свистнул деньги, которые «Докуга» выделяла на детское образование.
Если удастся найти Хэнкена, он поможет ей отыскать Шинго, полагала Реми.
На вокзале в Мюнхене она спросила о семье Шмита в бюро путешествий. С тех пор, как «Докуга» была разрушена, истории о сражении Шинго и Шмита против мафиозной корпорации, происходившие в Мюнхене, распространились по всей Германии. Особенно их любили, конечно, сами мюнхенцы. А кладбище, на котором похоронили Лили, даже стало достопримечательностью современного Мюнхена.
Когда необходимость прятаться от «Докуга» отпала, Шмит открыл неподалеку от кладбища цветочный магазинчик. Среди путешествующих девушек вошло в моду купить там белые лилии и возложить на могилу Лили. «Романтический Мюнхен» - такое название получил этот маршрут.
- Да, - мрачно сказала Реми, услышав это, - уж прославились, так прославились…
После поражения «Докуга» жизнь всех людей, имевших отношение к истории Лили, изядно изменилась. Любой их шаг вызывал пристальный интерес и, если тебе это не нравилось, оставалось только скрываться. Впрочем, едва ли попытка Шинго замести следы увенчается успехом.
Реми подумалось, что она начинает понимать чувства бывшего соратника.
Цветочная лавка Шмита при всей ее известности оказалась тихим «местным» магазинчиком. По сравнению с сувенирными и другими цветочными лавками, которыми оброс этот район на волне «бума Лили», заведение Шмита, казалось, стыдливо прячется в укромном уголке, словно отражая характер владельца. У Реми потеплело на душе.
Как она и предполагала, при первом знакомстве Шмит ей понравился. Он так радушно пригласил Реми в гостиную, словно то, что когда-то его прозывали «принцем анархии», было враньем. Но увы, Шмит тоже не знал, куда уехал из больницы Шинго.
- Этот парень после того, как я увел у Докуга сто миллионов долларов, ни разу не появился у нас с дочерью Лили, - заявил он.
- А у тебя вообще никакой идеи нет насчет того, где он сейчас может быть? – надеясь на какую-то зацепку, спросила Реми.
- Чего нет, того нет. Хотя - можно съездить в Нюрнберг, проверить, не подался ли туда, - задумался Шмит.
- Нюрнберг?
-Я покажу. Если парень действительно там, хотелось бы и мне с ним встретиться. Тут всего полчаса на скоростном поезде, он делает по четыреста километров в час.
В поезде Шмит коротко рассказал Реми о кое-каких эпизодах из прошлого Шинго. Оказалось, отец Шинго тоже служил в войсках ООН, расквартированных в Нюрнберге, и работа у него была связана с анализом информации. Когда Шинго исполнилось десять лет, семья отправилась в поездку в Бонн, на западе Германии – и на пути попали в аварию. Выжил только ребенок.
-Разве это была не авиакатастрофа? – удивилась Реми.
-Это официальная версия, - пояснил Шмит. – И Шинго строго ее придерживался до последнего времени.
- Но почему?
- Видно, не все чисто было с той аварией, - Шмит покачал головой. - Машина, в которой он ехал с семьей, на скорости 200 км/ч пробила ограждение автобана, слетела с него и взорвалась, а потом выгорела дотла. А причины так и не выяснили. Однако, если человек связан с отделом информации ООН, то несчастные случаи с летальным исходом и неясными причинами - не такое странное дело.
- В десять лет...
Реми вспомнила, что Кента потерял своего отца, Санаду, в том же возрасте. Именно Шинго был тем человеком среди экипажа «Годсандера», который обращался с мальчиком как со своим младшим братом. Может, он в Кентаро увидел себя в детстве?..
Оставшись сиротой, Шинго провел детство в общежитии, принадлежащем ООН - в одиночестве. Фактически, был воспитан как солдат ООН.
- Знаешь, чем он увлекается? – тихо спросил Шмит.
-Нет. Мы о таких вещах не говорили. Оба…
-Оригами и изготовление марионеток для кукольного театра. Оригами у него в семье увлекались. А марионетки – потому что воспитывался в Нюрнберге. Город ими знаменит, там каждый год проходит съезд кукольников.
-Марионетки… - грустно пробормотала Реми.
-По правде говоря, не место это для него – Нюрнберг.
- В смысле? – забеспокоилась девушка.
- Шинго... Если уйдет в воспоминания о прошлом, то все, конец ему. – Шмит мрачно помолчал. Потом сказал – скорее себе, чем Реми:
- Но он из тех парней, у которых есть силы порвать эту нить.
*
В это самое время на кровати в каком-то дешевом нюренбергском отеле Шинго Ходжо проснулся и кое-как открыл глаза. Было почти шесть вечера, и за окном уже стемнело. В последний месяц он ни разу не просыпался днем...
На светлой стене он взглядом наткнулся на скопище каких-то таракашек, а может и ящерок. По белоснежной простыне ползла какая-то тварь, смахивающая уже на сороконожку…
Шинго понимал, что это галлюцинации. Однако избавлялся от них только одним способом… У него пересохло в горле, все тело ломило, в тяжеленной голове звенело и стучало.
Выпивка. Нужно выпить.
Пошатываясь, Шинго встал с кровати и прошлепал к старому умывальнику у стены. Плеснул водой в лицо. Из зеркала на него смотрели тусклые, покрасневшие глаза, лицо обросло неопрятной щетиной. Уже три недели он даже нормальный душ не принимал, не говоря уж о ванне. Алкогольные пары с трудом перебивали запах немытого тела.
Чуть позже он вышел из отеля и поплелся в маленький кабачок у Центральной площади.
Из окна кабачка был виден фасад церкви Богоматери с кукольными часами. В определенный час фигуры короля и семи курфюрстов, принесших клятву верности, начинали ездить по кругу, показывая время.
Когда-то маленький Шинго любил смотреть на эти движущиеся фигуры…
Сейчас он тяжело плюхнулся на стул у окна, подозвал официантку и потребовал горячих сосисок и бутылку шнапса.
Таких посетителей, чтобы сразу заказывать шнапс бутылками, здесь обычно не бывало… кроме него.
Полная добродушная официантка недовольно скривилась. Шинго не оставалось ничего, как бросить на стол банкноту в сто марок и преувеличенно вежливо произнести: «Vielen Dank!» («Премного благодарен»), после чего официантка все же принесла ему литровую пивную кружку, наполненную шнапсом.
Не все ли равно, как пить эту бутылку – несколько раз наливать в стакан или сразу в большую кружку…
В забегаловке успели привыкнуть к этому посетителю, который приходил напиваться. Но относились без приязни. В Германии любили выпить весело, болтая за выпивкой, обнимаясь и горланя песни. А Шинго песен не пел, не болтал и не смеялся - только молча сидел, уставясь в окно.
Посетителей прибавилось, их голоса звучали все громче, и только темный угол с молчаливым выпивохой все обходили стороной…
..Шинго жадно отпил несколько глотков из принесенной кружки, впитывая алкоголь, как губка. Перевел дух. Копошащиеся видения, которые преследовали его последнее время, исчезли, и он погрузился в приятную расслабленность.
Шинго понимал, что рано или поздно выпивка его одолеет, но останавливаться не собирался.
Что будет, то будет. От судьбы не уйдешь. И никто ни в чем не виноват.
"Возлюбленный с Рувензори"
Предыдущие фрагменты:
www.diary.ru/~macron-1/p42757720.htm#
www.diary.ru/~macron-1/p43090307.htm#
www.diary.ru/~macron-1/p46320348.htm#
www.diary.ru/~macron-1/p47613438.htm#
***
- Ну ты скажешь, - отмахнулась Реми. - Я что, похожа на ребенка? Мне уже двадцать четыре, я почти старуха!
- …..!
- Бурбон! Двойной! – окликнула бармена Реми. - Тоже выпить вдруг захотелось.
Получив стакан, она осушила его залпом.
- Короче говоря, его надо любить. Тебе. Сама ведь знаешь, правда?
читать дальше
- Враки. Я пробовала. Я… я пыталась, - хлюпнула носом репортерша. - Вместе выпьем… он пойдет в комнату… и… в общем… включит проигрыватель… фортепьянный концерт Рахманинова!.. Понимаешь?
-Понимаю. Который был в фильме с Мэрилин Монро? Говорят, девушек заводит. Ну, ты ж не Мэрилин Монро… тяжеловато.
- Ну да… это я стерпела… Но это же не все! А потом… …потом я оказалась голой. Сама. И.. в общем… Он… сразу занервничал. Сказал, что у него душ сломался!…
- Господи, - вздохнула Реми, - какой же дурак…
- Стал вести себя по-идиотски!
- Да уж…
- В сущности, и я думала, что все это закончится ничем. Таких бесполезных мужчин последнее время много развелось… Я, наверно, слишком настойчива, да?
- Ага. Упорство в стиле Докуга. Чистая работа.
- Спасибо. Ну и… я тут проверила… у него подружки везде.
- Вот паршивец!
-Угу.. негодяй! – всхлипнула Изабель. - И все же… почему он мной не воспользовался? По… чему… меня не увиля... удивляет то, что он остановился?… Вот ни чуточки не удивля… ет. А ведь мы в каком-то смысле стали друзьями…
- Ну, давай выпьем за твою личную жизнь. Кампай, - подвела итог Реми и прикончила возникшую рядом вторую порцию выпивки.
- Нет, ты послушай… - Изабель сцапала ее за рукав. – Я заметила… Я точно знаю - Кили тогда впервые влюбился. В меня! Это было первые три месяца… Но сегодня, когда мы встретились… Восемь месяцев спустя. Это уже не так болит, как раньше…
-Тяжело… - пробормотала рыжая егерь.
-Тяжело. Они забывают нас…
-Да… - Реми вздохнула, чувствуя, что тоже впадает в уныние.
***
Наутро в том же баре хмурая Реми вручила Кили письмо от капитана Сабараса. Оно оказалось коротким.
«Уважаемый мистер Килли, Кента вернулся. Начинается новая стадия операции. Ты нам нужен. Разумеется, окончательное решение за тобой»
Прежде чем ответить, Килли пристально посмотрел на Реми.
-Я хотел бы поехать, - сказал он, наконец. - Но. На мне целая орава бывших «лебедей». Конечно, если уеду, мои братишки справятся. Однако не в моих правилах - сматываться от такой большой семьи.
- Поняла тебя. Так и передам капитану. Удачи тебе, Килли.
- Да… ты это, тоже себя побереги.
И тут вмешалась Изабелла, которая, конечно, присутствовала:
- Маскони мешает, да? – азартно спросила она. – Я так и думала! Но мне ты ничего не рассказывал. Я про эту «Новую войну» совсем ничего не знаю!
Кили покосился на нее и сказал, как ни в чем не бывало:
- Значит, через месяц в Сахаре, в той самой точке. Я приеду.
-See you again! – Реми улыбнулась, как всегда – при расставаниях.
- До встречи. Будут проблемы – звони, - предупредил бывший гангстер.
- Да таких проблем не существует! – засмеялась она, уходя.
«Ага, не существует…» - Килли проводил взглядом неприметного человека, который некоторое время торчал в баре позади девушек, а теперь тоже покинул заведение.
Затем рыжий вернулся к разгромленной тележке, у которой сейчас возился, приводя в порядок, один из братишек - правая рука Кили.
- Эй, - окликнул его изобретатель острых соусов, - ты гамбургер пожарить сможешь?
Братишка почесал в затылке и сознался, что умеет только жрать. Килли ухмыльнулся.
- Ничего. Научу. И, главное, рецепт «Особой горчицы Килли» - без него никак. Понял? Ты у меня через месяц тут летать будешь!
-Понял...
-А потом мое заведение тебе перейдет. Чтобы все по высшему разряду было! – потребовал Килли. Ему, похоже, очень хотелось поверить, что все будет так.
*
Доклад №2
В то самое время, когда из советской лаборатории ESP исчезли дети, поднялась паника и в самом сердце Новой Гвинеи, где остатки древних племен все еще жили по обычаям своих предков. Жизнь некоторых из этих племен была подчинена правилам, установленных колдунами – а тем сообщали свои пожелания духи рек, лесов и гор.
Почти все шаманы были очень старыми, и потому среди своих племен они искали детей, способных говорить с духами. Обучив их магии, шаманы собирались назначить этих детей своими преемниками. И внезапно эти дети исчезли, не оставив никаких следов, словно сами боги скрыли их.
- Больше нет тех, кто должен был заменить вас. Что же будет с нами? – волновались люди
Напуганным соплеменникам шаманы объясняли: «Дети отправились в земли богов, чтобы учиться!»
Однако, хотя эти слова умерили волнения, сами шаманы отчаивались все сильнее. Ведь состарившись, они ослабели и не могли больше говорить с духами. И потому никто не мог ответить им, куда же на самом деле пропали дети…
*
Нюрнберг.
Город, расположенный в центральной части Баварии. Центр производства всемирно известных кукол, игрушек, бумаги… Этот город стал известен с 11 века, а к 14 в. расцвел в первоклассный европейский торговый центр и сосредоточение культуры и искусства.
Во время Второй Мировой войны большая часть города подверглась жестокому разрушению. В настоящее время Нюрнберг реставрируется, с тем, чтобы вернуть его улицам, домам, соборам и замку средневековый облик. Город известен также как место проведения «Нюрнбергского процесса» - суда, во время которого высшие чины армий победителей разбирали преступления немецких военных.
Сейчас же это был город игрушек и безделушек, наполненный ароматом знаменитых нюрнбергских свиных сосисок.
*
Прямо из Нью-Йорка Реми поспешила в Германию - на встречу с еще одним бойцом God Thunder – Шинго Ходжо.
Кентаро скоро вернется, думала она - и начнется какая-то новая заварушка. Есть надежда, что Шинго согласится в ней поучаствовать.
Беспокоило же ее состояние здоровья старого товарища, который, по слухам, находился в больнице в Штутгарте, заработав где-то перелом. Впрочем, известие про больницу оказалось устаревшим. Когда Реми добралась до Штутгарта, городка на юге Германии, лечащий врач сообщил, что пациента в больнице уже нет.
- А вы не знаете, куда он отправился?
-Знаю ли я, куда самовольно сбежал этот пациент? – хмуро сказал доктор. - А что, он и правда тот герой, который способствовал разгрому Докуга? Нет… не знаю. Лечение он оплатил заранее, поэтому претензий у меня нет. Но его манеры как пациента…
- Манеры? – не поняла Реми. – Это вы о чем?
Но здесь врач умолк, сочтя, что разговор переходит в область врачебной тайны, открывать которую постороннему человеку он не вправе.
Тогда Реми отправилась на вокзал и села в экспресс до Мюнхена. Именно там объявился когда-то Хэнкен Шмит – сослуживец и близкий друг Шинго во время службы в войсках ООН.
Друг… и соперник. Ради дочери ныне покойной Лили Лэн, в которую они с Шинго были оба влюблены, Хэнкен в свое время выкинул опасный трюк – свистнул деньги, которые «Докуга» выделяла на детское образование.
Если удастся найти Хэнкена, он поможет ей отыскать Шинго, полагала Реми.
На вокзале в Мюнхене она спросила о семье Шмита в бюро путешествий. С тех пор, как «Докуга» была разрушена, истории о сражении Шинго и Шмита против мафиозной корпорации, происходившие в Мюнхене, распространились по всей Германии. Особенно их любили, конечно, сами мюнхенцы. А кладбище, на котором похоронили Лили, даже стало достопримечательностью современного Мюнхена.
Когда необходимость прятаться от «Докуга» отпала, Шмит открыл неподалеку от кладбища цветочный магазинчик. Среди путешествующих девушек вошло в моду купить там белые лилии и возложить на могилу Лили. «Романтический Мюнхен» - такое название получил этот маршрут.
- Да, - мрачно сказала Реми, услышав это, - уж прославились, так прославились…
После поражения «Докуга» жизнь всех людей, имевших отношение к истории Лили, изядно изменилась. Любой их шаг вызывал пристальный интерес и, если тебе это не нравилось, оставалось только скрываться. Впрочем, едва ли попытка Шинго замести следы увенчается успехом.
Реми подумалось, что она начинает понимать чувства бывшего соратника.
Цветочная лавка Шмита при всей ее известности оказалась тихим «местным» магазинчиком. По сравнению с сувенирными и другими цветочными лавками, которыми оброс этот район на волне «бума Лили», заведение Шмита, казалось, стыдливо прячется в укромном уголке, словно отражая характер владельца. У Реми потеплело на душе.
Как она и предполагала, при первом знакомстве Шмит ей понравился. Он так радушно пригласил Реми в гостиную, словно то, что когда-то его прозывали «принцем анархии», было враньем. Но увы, Шмит тоже не знал, куда уехал из больницы Шинго.
- Этот парень после того, как я увел у Докуга сто миллионов долларов, ни разу не появился у нас с дочерью Лили, - заявил он.
- А у тебя вообще никакой идеи нет насчет того, где он сейчас может быть? – надеясь на какую-то зацепку, спросила Реми.
- Чего нет, того нет. Хотя - можно съездить в Нюрнберг, проверить, не подался ли туда, - задумался Шмит.
- Нюрнберг?
-Я покажу. Если парень действительно там, хотелось бы и мне с ним встретиться. Тут всего полчаса на скоростном поезде, он делает по четыреста километров в час.
В поезде Шмит коротко рассказал Реми о кое-каких эпизодах из прошлого Шинго. Оказалось, отец Шинго тоже служил в войсках ООН, расквартированных в Нюрнберге, и работа у него была связана с анализом информации. Когда Шинго исполнилось десять лет, семья отправилась в поездку в Бонн, на западе Германии – и на пути попали в аварию. Выжил только ребенок.
-Разве это была не авиакатастрофа? – удивилась Реми.
-Это официальная версия, - пояснил Шмит. – И Шинго строго ее придерживался до последнего времени.
- Но почему?
- Видно, не все чисто было с той аварией, - Шмит покачал головой. - Машина, в которой он ехал с семьей, на скорости 200 км/ч пробила ограждение автобана, слетела с него и взорвалась, а потом выгорела дотла. А причины так и не выяснили. Однако, если человек связан с отделом информации ООН, то несчастные случаи с летальным исходом и неясными причинами - не такое странное дело.
- В десять лет...
Реми вспомнила, что Кента потерял своего отца, Санаду, в том же возрасте. Именно Шинго был тем человеком среди экипажа «Годсандера», который обращался с мальчиком как со своим младшим братом. Может, он в Кентаро увидел себя в детстве?..
Оставшись сиротой, Шинго провел детство в общежитии, принадлежащем ООН - в одиночестве. Фактически, был воспитан как солдат ООН.
- Знаешь, чем он увлекается? – тихо спросил Шмит.
-Нет. Мы о таких вещах не говорили. Оба…
-Оригами и изготовление марионеток для кукольного театра. Оригами у него в семье увлекались. А марионетки – потому что воспитывался в Нюрнберге. Город ими знаменит, там каждый год проходит съезд кукольников.
-Марионетки… - грустно пробормотала Реми.
-По правде говоря, не место это для него – Нюрнберг.
- В смысле? – забеспокоилась девушка.
- Шинго... Если уйдет в воспоминания о прошлом, то все, конец ему. – Шмит мрачно помолчал. Потом сказал – скорее себе, чем Реми:
- Но он из тех парней, у которых есть силы порвать эту нить.
*
В это самое время на кровати в каком-то дешевом нюренбергском отеле Шинго Ходжо проснулся и кое-как открыл глаза. Было почти шесть вечера, и за окном уже стемнело. В последний месяц он ни разу не просыпался днем...
На светлой стене он взглядом наткнулся на скопище каких-то таракашек, а может и ящерок. По белоснежной простыне ползла какая-то тварь, смахивающая уже на сороконожку…
Шинго понимал, что это галлюцинации. Однако избавлялся от них только одним способом… У него пересохло в горле, все тело ломило, в тяжеленной голове звенело и стучало.
Выпивка. Нужно выпить.
Пошатываясь, Шинго встал с кровати и прошлепал к старому умывальнику у стены. Плеснул водой в лицо. Из зеркала на него смотрели тусклые, покрасневшие глаза, лицо обросло неопрятной щетиной. Уже три недели он даже нормальный душ не принимал, не говоря уж о ванне. Алкогольные пары с трудом перебивали запах немытого тела.
Чуть позже он вышел из отеля и поплелся в маленький кабачок у Центральной площади.
Из окна кабачка был виден фасад церкви Богоматери с кукольными часами. В определенный час фигуры короля и семи курфюрстов, принесших клятву верности, начинали ездить по кругу, показывая время.
Когда-то маленький Шинго любил смотреть на эти движущиеся фигуры…
Сейчас он тяжело плюхнулся на стул у окна, подозвал официантку и потребовал горячих сосисок и бутылку шнапса.
Таких посетителей, чтобы сразу заказывать шнапс бутылками, здесь обычно не бывало… кроме него.
Полная добродушная официантка недовольно скривилась. Шинго не оставалось ничего, как бросить на стол банкноту в сто марок и преувеличенно вежливо произнести: «Vielen Dank!» («Премного благодарен»), после чего официантка все же принесла ему литровую пивную кружку, наполненную шнапсом.
Не все ли равно, как пить эту бутылку – несколько раз наливать в стакан или сразу в большую кружку…
В забегаловке успели привыкнуть к этому посетителю, который приходил напиваться. Но относились без приязни. В Германии любили выпить весело, болтая за выпивкой, обнимаясь и горланя песни. А Шинго песен не пел, не болтал и не смеялся - только молча сидел, уставясь в окно.
Посетителей прибавилось, их голоса звучали все громче, и только темный угол с молчаливым выпивохой все обходили стороной…
..Шинго жадно отпил несколько глотков из принесенной кружки, впитывая алкоголь, как губка. Перевел дух. Копошащиеся видения, которые преследовали его последнее время, исчезли, и он погрузился в приятную расслабленность.
Шинго понимал, что рано или поздно выпивка его одолеет, но останавливаться не собирался.
Что будет, то будет. От судьбы не уйдешь. И никто ни в чем не виноват.
@темы: книги
-
-
18.03.2009 в 18:54Впечатления напишу завтра.
-
-
18.03.2009 в 19:21-
-
18.03.2009 в 19:28-
-
18.03.2009 в 19:34-
-
18.03.2009 в 21:32-
-
18.03.2009 в 21:53Жаль. Очень. Такой... ненужный бывший герой.
-
-
20.03.2009 в 10:29-
-
21.03.2009 в 00:10А можно все сначала? А то ничего не понятно как-то. Очень прошу, пожалуйста.
-
-
21.03.2009 в 00:19Еще их легко можно найти по теме "книги".