Per aspera...
О любви и не только...
Свидание
читать дальше- Тебе не стоило приходить сюда. Это слишком опасно.
- Меня не хватятся еще как минимум час. Так что беспокоиться не о чем,
милая.
- Не о чем?! Да я скоро сойду с ума, думая, где ты и что с тобой
случилось. Зачем ты остаешься там? Что тебя держит?
- Мы уже говорили на эту тему. Не стоит снова ее поднимать. Сейчас мы
вместе, и это – главное.
- Я не могу без тебя.
- Но ты не можешь бросить Макрон.
- Нет. Я… я не могу. Я нужна там.
- Не знаю, насколько нужен я, но на предательство я пока не способен. Так
что: ты в Макроне, а я в Грипе, нам не встретится никак. Но когда-нибудь
эта война закончится.
- Я люблю тебя.
- Я тоже.
Встревожено и печально смотрела Энди на уходящего в ночь Кларенса…
День Одиноких
читать дальшеОтвратительный день, идиотский праздник. Сердечки, розовое, попса жизнеутверждающая... Парочки...
Скотт пнул носком ботинка жестянку из-под пива и потянулся за следующей. Он уже полдня сидел в парке, и в душе его под маской эстетического отторжения медленно ворочались пустота и зависть. Несмешанные, но взболтанные.
Шила решила, что собеседование - суть дело более важное, чем романтическая прогулка. Кэти усвистела - похоже, в Париж, то ли взгрустнуть о предателе-маляре, то ли на романтический ужин со свечами, шампанским и устрицами в компании принца. А пролетариат встретит утро 15 февраля, Дня Одиноких, с тяжёлой головой и в одиночестве. Похоже, полосы жизни-зебры таки кончились, и настал логический зебрин подхвостный конец.
Очередная банка полетела в сторону мусорного контейнера и наконец попала в цель. Скотт не успел удивиться, когда понял, что банка, похоже, летит назад...
Через секунду ему в плечо с диким мявом вцепился комок когтей и зубов. Скотт взвыл - но тут упёрся взглядом в перепуганные зелёные глазищи.
Кошка тоже была в этот день совершенно одна. Да ещё и получила банкой по голове. Нервно втянув носом воздух, Скотт предательски дрожащей рукой накрыл голову кошки. Та дёрнулась, и через мгновение притихла, собравшись в подрагивающий комок свалявшейся шерсти.
Утром 15 февраля команда Базы увидела в кают-компании странную картину: Скотт кормил омлетом с вилки пушистую рыжую кошку, тон в тон одной с ним масти.
Счастье
читать дальше«Боевой подруге от верных товарищей с пожеланием встретить, наконец, настоящую любовь» — было размашисто начертано на кривобоком сердечке, прикреплённом к Кэтиному креслу в кают-компании. Причём вместо «подруга» было первоначально написано «друг», что особенно оскорбило Кэти, а слово «настоящую» было жирно подчёркнуто. И всё. Никакого тебе цветочка. Никакого личного поздравления. Где вообще все?
«Скотт улетел на свидание к Шиле, — с готовностью наябедничал Эн-Ди, доктор медитирует, Джейсон в библиотеке, а Нейтона я сам всё утро ищу». Больше всего потрясло Кэти слово «библиотека». Слов нет, Джейсон ОЧЕНЬ положительный. Но не до такой же степени.
План мести был выработан моментально. Что может быть прелестней и чудесней, чем порадовать боевых товарищей печеньем собственного изготовления. В форме сердечек, естественно. Если повезёт, Шила увяжется в гости и тоже не отвертится от угощения.
Злорадно хихикая, Кэти понеслась на кухню. Мука, сода, соль, сахар, формочки. Корица? Где корица? Она лихорадочно перебирала пакетики со специями. Конечно, можно залудить и красный перец, разница наверняка будет небольшая, но Кэти бросила взгляд на смятое неуклюжее сердечко, представила, как Скотт вырезал его из папиросной бумаги, высунув от усердия кончик языка, а Джейсон придумывал текст и советовал вычеркнуть «друг» … вздохнула и решила не проявлять жестокости уже в начале процесса. На дверь была повешена табличка: «Ушла на 15 минут». «Какое счастье, что мы не в Антарктиде»», — подумала Кэти, покидая базу тихо, как мышка, а проще говоря, сматываясь в самоволку.
Через полчаса девушка прогуливалась по узким улочкам Версаля и размышляла, почему туристов тянет именно в сад и дворец и почему они не обращают внимания на столь уютное и живописное место, как собственно город. Где-то здесь должна быть крохотная лавчонка, в которую когда-то Кэти затащил ещё Франсуа продемонстрировать какие-то душистые порошки, которые он добавлял в краски. Она не слишком вслушивалась в объяснения, она была по уши влюблена. Бравый пилот Макрон-базы подавила тяжёлый вздох.
— Такая красивая девушка в праздник всех влюблённых – и одна?
Перед ней материализовался букетик фиолетовых крокусов.
— Ещё немного, и я буду оглядываться даже в собственной спальне, — фыркнула Кэти. – Ты шпионишь за мной?
— Как ты могла такое подумать, — усмехнулся принц. - Хотя идея о спальне мне нравится и даже очень. — И не давая возмущённой девушке открыть рот, продолжил: Я просто расставил посты наблюдения в тех местах Парижа, где вы, где ты… словом, я надеялся, что сегодня ты осчастливишь этот романтический город своим присутствием. Стоило тебе появиться на твоём обожаемом Монмартре, или у Эйфелевой башни, или (у меня список из восемнадцати объектов – продолжать?)…мне бы срочно доложили. А сам я приехал сюда просто побродить. Напоминает, знаешь ли, одно место… — Принц заметно помрачнел. —Смотрю – ты. Разве не удача?
— Угу, — пробурчала Кэти. – А я-то как рада!
Абихан улыбнулся одними глазами.
— Ты когда-нибудь каталась верхом по Версалю?
И не собираюсь.
Когда Кэти вернулась на базу, было ещё рано – часа четыре утра. Катанием верхом в Версальском парке они не ограничились – дальше последовал обед в уютном ресторанчике, потом девушке захотелось-таки в Париж, и принц потащил ее в Оперу. Слабо отбивающаяся Кэти была наряжена в вечернее платье, которое она после представления гордо вернула его обалдевшему высочеству. Затем девушка решила, что настал ее черёд заказывать развлечения… Только смутная уверенность, что даже Джейсон давно вернулся из библиотеки, заставила ее подарить принцу прощальный поцелуй и помахать ему ручкой напоследок.
Кэти! Где ты была?
Ходила за корицей, мальчики, мило улыбнулась Кэти и прошествовала к себе, помахивая букетиком крокусов. Пусть на следующий день ее ждал страшный нагоняй от доктора Шагала и косые взгляды друзей, она была почти счастлива. Почти – потому что в этот день ей так и не удалось порадовать своих друзей фирменным печеньем с перцем, тьфу, с корицей. Если бы пилоты Макрона это знали, они бы тоже были счастливы.
Весна
читать дальшеСередина февраля. Женева. Капитан Блейд нервно расхаживал взад-вперед по офису ГРИПа. Время от времени он останавливался, чтобы принять очередную порцию «витаминов». Что же вывело из себя доблестного капитана? Нет, не очередная неудача в борьбе с «Макроном», не выговор начальства и даже не ставшие уже привычными стычки с Абиханом. На этот раз всё было куда серьёзнее – Джонатан, верный и, пожалуй, единственные друг капитана пропал.
Нет, конечно, и раньше, бывало, что Джонатан улетал куда-то (особенно, обидевшись на Блейда, не поделившегося с ним столь любимым обоими паштетом), но не надолго. Обычно, полетав полдня и простив обидчика (а, заодно, успев как следует проголодаться), ворон всегда возвращался к хозяину, возвещая о своём прибытии радостным карканьем. А теперь ворон отсутствовал целых три дня!!! Блейд силился вспомнить, не обидел ли он ненароком заносчивую птицу, но ничего не приходило на ум капитану. Разве только…
Последнее время Джонатан стал каким-то, пожалуй, уж больно странным. То начинал каркать без причины, то взмывал под потолок подобно ракете и начинал выделывать в воздухе «фигуры высшего пилотажа», а то вдруг отказывался от еды, чего раньше с ним никогда не случалось. Да и перьев стал терять, пожалуй, поменьше чем обычно. Ворон изменился. В худшую или в лучшую сторону – трудно сказать. Изменился и всё тут! (Блейд считал, что причина странного изменения в поведении птицы объяснялась возрастом Джонатана и постоянными стрессами. Смешно, он даже пытался скормить питомцу «витаминчик». Недовольное карканье птицы, наверное, было слышно по всему офису. Не на эту ли выходку хозяина обиделся Джонатан? Эх, не надо было так с ним поступать! Ну, да ничего уже не поделаешь…).
И, вот ведь что самое обидное – умная птица, похоже, находится где-то здесь, поблизости, но не показывается на глаза (вернее, глаз) своему хозяину. Ведь кто-то же стащил у Джералдана кусок курятины прямо из тарелки! Да и алую розу у принца тоже кто-то унёс. Абихан лишь на минутку выпустил цветок из рук, и что же? Розы как ни бывало. Принц лишь хмыкнул удивлённо, а вот Джералден из-за курицы очень разозлился (если судить по бедному Кларенсу). И, похоже, лорд заподозрил в краже Джонатана – не зря же он пообещал Блейду, что оторвет его птице голову, если застанет ворона на месте преступления! Как бы он, действительно не выполднил своей угрозы!!!
Блейд, приняв ещё одну порцию «витаминов» подошёл к окну и снова позвал Джонатана. Ответа, конечно же, не последовало…
Середина февраля. В старом городском парке Женевы уже пахло весной. На большом, почти чёрном от времени и недавнего дождя развесистом дереве, ещё не успевшем одеться свежей весенней листвой, сидели рядышком две вороны. Вернее, два ворона. Он и она. Он, явно волнуясь, чуть приглушённо каркнул, протягивая ей в клюве ярко алую розу. Она с любопытством посмотрела на необычный подарок, подумала чуть-чуть, затем осторожно взяла из его клюва необычное подношение. Джонатан, а это был, конечно же он, учтиво поклонился своей подруге. Она, такая нежная и юная, с интересом посмотрела на своего избранника и вопросительно каркнула. Затем, мечтательно посмотрев вдаль, расправила крылья и взмыва в воздух. Джонатан замер. Ему предстояло сделать выбор. Как же это тяжело. Кого выбрать? Её или… Впрочем, ворон, кажется, уже принял решение. Вперёд, только вперёд! Взмахнув могучими крыльями, две птицы медленно полетели над парком…
"Во имя любви"
читать дальше Датчик температуры противно запищал. ND снял металлическую ладонь со лба Нэйтона. Наконец-то этот непоседа уснул. Маленький робот устроился в стороне от кровати. Как замечательно, что люди спят половину суток. Как замечательно, что мне этого не нужно. Остается так много времени для самого приятного занятия в моей довольно скучной и однообразной жизни – вскрыть засекреченные файлы и предаться (как это говорят у людей?) мечтам! И ничего, что на самом деле моя возлюбленная в несколько раз больше меня и занимает куда более выгодную должность. Я буду только гордиться ей! Я влюблен. Как говорит ее хозяин: « О звезды!» Я влюблен в центральный компьютер организации GRIP. Какое звучное и доброе у нее имя – Mother. Мамочка, моя любимая высокотехнологичная мамочка! В моей маленькой автоматической душе никак не укладывается, что ты - наш враг. Твой блестящий ум и модный интерфейс полностью завладели моим электронным разумом. Я отключаю видео-наблюдение и полностью проваливаюсь в свои цифровые сны.
Контакты накалились до предела, металлические ладони непроизвольно дернулись. Надо беречь платы! Не так давно совершил глупую, с точки зрения электронного разума, ошибку. Совсем файл за файл заехал. Решил поухаживать. Отправил через службу рассылки - букет роз. Принц перехватил его у самой твоей клавиатуры, дорогая. Общипал весь, гадая, кто же мог послать ему эти прекрасные цветы!? А что мне оставалось делать? Послать их на твой электронный адрес? Живые цветы? Пришлось использовать обходные пути, послал на его имя. Какой позор! Хорошо хоть ты не догадалась, что они были от меня. Что ты могла обо мне подумать! Что я шлю цветы ему? И прощай тогда любая надежда на взаимность! Да что цветы!? На следующий день я воспользовался базами Хьюго, (робот заерзал в углу и заскрипел несмазанными шарнирами) и отправил тебе один из самых замечательных рецептов борьбы с компьютерными вирусами. Точнее, думал, что отправил. От волнения перепутал его с рецептом любимого печенья Нэйтона.
По проводам пробежал электрический разряд. О, этот специальный чип – волнения! Конечно же, доктор Бриджерс вставил его, чтобы я лучше присматривал за мальчишкой, но откуда ему было знать, что этот чип способен моделировать и такие острые чувства, как ревность?!
Маленький красный робот, чертовски похожий на пылесос, зашипел тихим металлическим голоском: «Хьюго!!!» Ревность холодными щупальцами опутала робота-няньку.
Если бы я мог хоть немного походить на этого монстра. Пусть не размерами, так объемом памяти. Тогда бы я незамедлительно предложил тебе совместить наши файлы, любимая! Что я могу предложить тебе, кроме книжных знаний по географии и истории и набора кулинарных рецептов?
Из угла послышалось злобное хихиканье. Металлическая ладошка поползла вперед, удлиняясь больше и больше. Две цепкие красные лопатки осторожно потянули мини-компьютер Нэйтона из-под подушки.
Ночь опустилась на город, накрывая его темным, звездным покрывалом. Невысокая тень отделилась от стены и, нарушая тишину металлическим скрежетом, бросилась прочь.
Осталось лишь подключиться к Хьюго от имени мальчишки. Готово!
Мирно спала Макрон-база и все ее обитатели. И только из классной комнаты Нэйтона, из недр шкафа с учебным материалом раздавалось клацанье металлического пальчика по клавиатуре. Маленький красный робот, крайне похожий на пылесос, сдавал одну за другой макроновские тайны вражескому компьютеру с прелестным интерфейсом во имя любви, счастья, робкой надежды на взаимность.
Облом
читать дальшеФевральское солнце не давало сосредоточиться на работе. Франсуа вздохнул и отложил кисть. Сегодня его муза была явно не в настроении, причем не только в переносном смысле. Он опасливо покосился на входную дверь крошечной квартирки и пошел отмывать кисти. Если муза застанет его за рисованием вместо обещанной уборки, очередного скандала не избежать.
Художник с грустью оглядел свое семейное гнездышко. Пятна краски, трещины на потолке, провисшие обои… Поневоле припомнился роскошный особняк, в котором он мечтал жить с любимой. Увы, мечты пошли прахом вместе с домом и всем нажитым добром. Начинать с нуля оказалось сложно – картины не брали ни в одном салоне, и Рогнар подозревал, что это гнусный заговор, организованный врагами.
Он все еще предавался тоскливым размышлениям, когда дверь квартиры с грохотом распахнулась, и в квартиру ввалилась его муза, волоча по сумке в каждой руке. Франсуа хотел было добродушно попенять ей за вредную привычку открывать дверь ногами, но встретился с угрожающим взглядом зеленых глаз и благоразумно смолчал. Шоппинг не помог, а ведь сегодня такой день…
Жена с мрачным видом выкладывала на стол продукты. Свечи, бутылка вина, сыр, фрукты, крекеры – обычный набор для романтического семейного ужина. А это что? Франсуа невольно напрягся – на столе появилась упаковка фарша.
- А это зачем? – робко пискнул он, на всякий пожарный втягивая голову в плечи.
- Мясо, - буркнула жена, – на ужин. Что-то я давно котлет не жарила.
Бедняга невольно содрогнулся.
Закончив разбирать сумки, муза гордо удалилась на крошечную кухню, прижимая к груди упаковку с фаршем, а художник принялся накрывать стол, вздрагивая при каждом доносящемся из-за двери шуме. Так и есть, с кухни потянуло знакомым запахом. Вслед за ним из-под двери просочилась тонкая струйка дыма. Франсуа закашлялся – при пожаре ему обожгло легкие, и запах дыма теперь вызывал стойкую аллергию. Собрав остатки изрядно растерянного за последний год мужества, он извлек из шкафа плоский сверток и робко приоткрыл дверь кухни. Его богиня задумчиво рассматривала подозрительную черную массу на сковородке.
- Дорогая, -- осторожно начал Франсуа. – А у меня для тебя подарок…
- Да? – равнодушно отозвалась дорогая, не отрывая взгляда от странных объектов, предположительно, котлет. – По какому случаю?
- Так ведь сегодня День влюбленных. Вот я и хотел… в знак своей любви… в общем, вот, - он решительно протянул ей сверток в подарочной бумаге, на которую ушли последние сбережения.
Супруга взяла сверток и небрежно разорвала бумагу, заставив его сердце облиться кровью. В кухне воцарилось зловещее молчание.
- Ах ты… - грозно сверкнув глазами, жена стремительно развернулась и с меткостью профессионального военного метнула тяжелую кулинарную книгу в голову несчастного художника. Вслед за книгой в воздухе засвистели другие предметы разной степени тяжести. Прикрываясь руками, Франсуа совершил стремительное отступление, выскочил из квартиры и кубарем скатился с лестницы. Вслед ему неслись выразительные английские и французские фразы, свидетельствующие о том, что подарок оценен по достоинству.
Оказавшись на улице, он торопливо смахнул слезу и кинул обреченный взгляд на мансардное окно, из которого уже валил густой черный дым. Вздохнув, Франсуа достал из кармана мобильник, набрал ненавистный номер, взглянул в холодные голубые глаза и прохрипел:
- Ваше предложение еще в силе? Гоните миллион и забирайте ее ко всем чертям!
Разговор в степи
читать дальше
Все было странно и неправильно. Особенно страшным было то, что Кэти старательно готовилась к самому худшему, а оно все не наступало. Ожидание смерти страшнее самой смерти. Какой мудрый человек это сказал? Откуда-то из живота поднималось ощущение безысходности. Все кончено. Все.
Когда ее захватили, страшно не было. Была злость и дикий выброс адреналина. И уверенность, что она выберется. И вот она неизвестно какие сутки меряет шагами свою камеру, а на смену азарту приходит запоздалая боль. И выползают детские страхи.
Комната на удивление комфортная. Светлая, просторная, с ванной и туалетом. Кровать со свежим бельем (как давно Кэти не спала на нормальной постели!), книжная полка, стол, шкаф для одежды. В шкафу два варианта формы неопределенной войсковой принадлежности и без знаков различия. Ее собственная одежда исчезла, вероятно, безвозвратно. Кэти не помнила, когда это произошло. Окон, разумеется, не было. Никаких откручивающихся или поддающихся расшатыванию деталей тоже не было. Тюремный блок на пять звездочек.
«Приземлились», - отметила девушка. – «Интересно, сколько и куда меня возят. И зачем все это?!»
- Мисс Джеймисон. – в проеме открывшейся двери показалась фигура солдата. – Прошу вас следовать со мной.
Никаких наручников. Может, имеет смысл попробовать?..
- Меня просили предупредить, что при любых странностях и неполадках, происходит герметическое закрытие всех секций.
- Меня так сильно боятся? – прищурилась Кэти.
- Уважают. Прошу, – юноша сделал приглашающий жест.
Кэти решила сыграть по тем правилам, которые ей предлагают. Но старательно отмечала все детали своей дороги. Похоже, что ее будут вербовать. И как себя вести – гордо отказываться, или попробовать сыграть? В свое время ее готовили именно к подобным разговорам. Правда, карьера шпиона не очень удалась, но почему бы не тряхнуть стариной?
Когда она спустилась по трапу, то не удержалась от того, чтобы оглянуться на корабль. Лебедь. Флагманский корабль принца. Паршиво.
- А я думал, что вас больше заинтересует пейзаж, мисс Джеймисон, - донесся голос откуда-то сбоку.
А вот и сам принц. Нарочито небрежная прическа, приветливая улыбка и напряженность во взгляде. Кэти перевела взгляд на пейзаж. Серо-зеленое море, волнующееся и переливающееся. Бежать некуда.
- Что это?
- Степь. Ковыль. Удивительно красиво, не правда ли?
Кэти промолчала.
- Мне надо с вами поговорить, мисс. Но сначала, давайте немного пройдемся.
- Почему бы нет, ваше высочество?
- Действительно.
Какой-то сюрреализм. Идти по морю ковыля вместе с заклятым врагом. Впрочем, он сохраняет дистанцию. Опасается?
- И зачем эта прогулка?
- Не хочу, чтобы нас подслушивали, - блондин задумчиво жевал какую-то травинку. С отвращением выплюнул.
Кэти против воли рассмеялась.
- Ковыль не очень, гм, съедобен.
- Совершенно верно, я это уже понял, - неожиданно ухмыльнулся принц. – У меня на родине есть похожие места, только небо немного другого оттенка. Поэтому я люблю сюда приезжать.
- Здесь уникальное природное сообщество… если я правильно понимаю место, где мы находимся. Но сама я в степи никогда не была.
- Вам нравится?
- Да. Я люблю ветер. И простор.
- Что ж, имейте это место в виду, когда в следующий раз соберетесь в отпуск.
- А он у меня будет? – черты девушки заострились. – Следующий раз?
- О, конечно. Мы же не изверги, в конце-концов. У вас предвзятое мнение о нашей организации. Сейчас вы военнопленная, но после того, как мы разберемся с Макстаром, вы уже не будете представлять для нас опасности. И сможете заниматься, чем захотите. Хотя у меня для вас есть и альтернативное предложение.
Ну, наконец-то!
- Сначала я хочу узнать, что с экипажем Макрона. И что вообще произошло.
- Если кратко – мы победили. Причем, что меня радует, практически без человеческих жертв.
- Кровь – это не эстетично?
- Совершенно верно, - еще одна ухмылка.
Он так странно выглядит когда улыбается… А сердце стучит: не верь, не верь, не верь…
- Не беспокойтесь, с Джейсоном и Скоттом все в порядке. Могу даже устроить вам видеосеанс, так сказать, по блату.
- Я должна их увидеть! – отрезала девушка. – Я неплохо представляю возможности современной техники и поверю только собственным глазам.
- В общем, разумно. Хорошо, я думаю, что смогу организовать вам встречу. Со Скоттом достаточно быстро, а вот встречи с Темпларом вам придется подождать. Учитывая вашу подозрительность, вы можете просто его не узнать.
- Что с Джейсоном?!!
- Ожог. Тяжело, но ничего смертельного, - голос принца был спокоен и тверд. – Пока что он весь в бинтах.
Кэти некоторое время переваривала это утверждение.
- Я все равно хочу его видеть. Тем более в такой ситуации.
- Хорошо.
Как-то он на удивление покладист.
- А что с Нэйтоном? С Шагалом?
- Учитывая выдающиеся способности вашего воспитанника, помещать в обычный интернат мы его не рискнули, так что сейчас с ним мучается его крестный. А вот насчет Шагала разговор сложнее. Скажите, Кэти, вам известно, что исследования доктора Бриджера спонсировались Грипом?
- Это невозможно!
- Это именно так. Кэти, мне очень жаль вас расстраивать. Он был очень ценным вашим сотрудником. Близким другом нашего капитана, кстати говоря. Фриц, хотя и работал с ним, но, конечно, и в подметки ему не годился. Он стоял на пороге удивительного открытия, совершенно нового типа энергии. Вы представляете, какие последствия это имеет для человечества? Но этому мерзавцу удалось получить энергию биммлера в личное пользование. Я до сих пор не верю, что нам удалось его остановить.
- Вы… Ты… Что ты говоришь?!..
Они остановились.
- Мисс Джеймисон, у меня есть неопровержимые доказательства, что убийство доктора Бриджера было организовано Шагалом. Я предоставлю вам все доказательства, когда мы вернемся на корабль. Полагаю, это то преступление, которое вы никоим образом не сможете оправдать. А досье на него весьма и весьма обширно.
Мир рушился. Это не может быть правдой. Не может. Не может. Или?.. Многие несостыковки неожиданно нашли свое объяснение… Господи!
Она заставила себя говорить спокойным голосом.
- Но почему же вы не стали рассказывать мне все это на корабле? Где все эти материалы у вас под рукой? Почему эта информация так секретна, что о ней надо говорить в чистом поле?
- А! - Абихан неуверенно улыбнулся. – В поле я вас вывел совсем не ради этого разговора. Мисс Джеймисон, не окажете ли вы мне честь стать моей женой?
Последний день уходящего года.
читать дальшеЕсли не вставать с широкой кровати, то в окно видно только бархатно-голубое (ни облачка!) зимнее небо. Солнце рисует на полу квадраты и отсюда, с тридцать первого этажа не видно, что в городе непривычный для мягкого климата мороз.
Последний день уходящего года начался с невесёлых раздумий на тему «куда податься в новогоднюю ночь». Это глобальное понятие включало в себя не только «где встречать», но и «с кем». И от последнего пункта Рэми Шимаде было ещё тоскливее. Выбор вариантов был небогат: либо в гордом одиночестве, отбиваясь от нетрезво-назойливого внимания к одинокой даме, либо просидеть весь праздник в гостиничном номере.
«Итак, за окном Париж», - саркастически размышляла Рэми, - «а мне всё меньше и меньше хочется куда-нибудь идти. Чёртова ностальгия, дёрнуло же меня приехать сюда!»
Тяжеловесные портьеры плотно сдвинуты – только чтобы не видеть яркий, праздничный город. Свечи на столе, игра огня в хрустальных гранях, сумрак по углам, тишина. Вино, фрукты, изысканная посуда и одинокий человек за столом, сервированным на 2 персоны.
Они были разными, но мысли и сомнения их терзали похожие.
«С новым годом тебя, дружок», - горько усмехнулся Леонардо Медичи Бандл, отсалютовав бокалом то ли отсутствующему гостю, то ли себе. Вино, как всегда, изыскано, но восхищение тонким вкусом сегодня некому разделить.
Тяжёлое кресло нехотя поддалось усилию, Бандл встал и подошёл к окну. Приглушенное гудение механизма в карнизе, и вот уже можно прижаться лбом к ледяному стеклу. Ночь, мороз, неоновое море мегаполиса..
Зачем он это сделал? Ведь решил же, что не будет смотреть на чужой праздник. Стоп! Это уже следствие, начнём с причины.
Почему он здесь? В Токио, в своей самой роскошной и необжитой квартире, стилизованной под тяжеловесную Европу середины позапрошлого века? Один, хотя любой ресторан к его услугам и приятное женское общество - не проблема?
Почему он здесь? Он приехал из-за неё… Нет, не так! Его привело сюда одиночество и внезапное болезненное желание увидеть её. Путь всего на пару минут, но побыть рядом, услышать голос.
«Ну вот, теперь мы зрим в корень», - мысленно поощрил себя Леонардо.
То, что Рэми не было в Токио, он теперь знал. Домашний канал предлагает пообщаться с безликим автоответчиком, мобильник молчит. Мог ли он ей позвонить заранее? Мог, конечно. Но если уж быть честным до конца - боялся спугнуть. Лео слушал потрескивание свечей и пытался проанализировать: куда, а, главное, с кем, могла уехать Рэми.
Итак, что он знает о ней?
Одинока (на долго ли?), полностью сосредоточена на работе, неплохо продвинулась по службе – уже начальник среднего звена. И всё. С кем дружит, к кому неравнодушна? Известный ему круг её знакомств ограничивался старыми верными Шинго и Килли, но виделись они очень редко.
И всё. Корпорация «Готсандер» умеет надёжно хранить подобную информацию о сотрудниках и Рэми Шимада ей в этом усердно помогает.
Тогда остаются только боевые товарищи.
Шинго Ходжо. Правильный парень, порядочный до скуки и женатый. Где будет встречать Новый год верный муж? Дома, с женой. Или не дома, но уж точно с женой. Милая Элейн ревнива, следовательно, эффектной Рэми не место в их компании.
Остаётся Килли Гэгли. Рыжий гуляка, нашедший свою пару в лице симпатичной «акулы пера» («Скорей уж, «акулы телекамеры»», - улыбнулся Бандл) и относительно свободно смотрящий на традиции празднования в кругу семьи, да и не только на это. Взаимно, между прочим…
«Так, отвлеклись, Сейчас нужно искать Килли. Рэми вполне могла принять его предложение» - подвёл итог Лео.
Бандл с сомнением смотрел на мобильный. Номер Килли уже был извлечён из телефонной памяти, палец замер на сенсоре «on».
Чего он медлит?
А вдруг она там? И что он ей скажет? Рэми, бросай рыжего, приглашаю в ресторан?
Лео мотнул головой, отгоняя нерешительность, в коммуникаторе послышались долгие гудки. Американский гангстер ему обрадовался, но разговор был краток.
«Так она в Париж собиралась», - голос Кили звучал на фоне шумного застолья и жизнерадостного смеха, - «По городу детства соскучилась».
«Или по городу Франсуа», - печально подумал принц, вежливо попрощавшись.
Бандл отвернулся от окна, теперь было холодно спине. Досада и обида мешали дышать.
«Обида? На кого? Детство какое!», - возмутился Лео, но пламя свечей вдруг расплылось, стены внезапно стали чужими и остро захотелось немедленно отсюда уйти. Он сморгнул, и усилием воли всё обрело прежние очертания.
«Париж… А ведь мне больно…», - отстранённо думал Лео - «Но я буду сожалеть, если сейчас не пойду до конца».
Вновь «телефонная книга», курсор выискивает ещё один номер для связи с Рэми.
Номер рабочего коммуникатора, всегда включённого для связи с головным офисом «Готсандера». Строго секретная информация, купленная за очень большие деньги. Последний козырь, последняя возможность.
- Ну и кому я понадобилась, проворчала Рэми, сквозь плеск воды услышав трель коммуникатора. Но она была рада – вызов обещал служебные хлопоты, а они избавляли от невесёлых раздумий.
Пол приятно холодит босые ноги, махровый халат вместо полотенца, с волос капает вода. Уф-ф, успела!
- Рэми, здравствуй, - тихо раздалось в динамике. Обращение было не по форме, и Рэми насторожилась, отрывисто потребовав, - Кто говорит? Представьтесь!
- Бандл. Леорнардо Медичи Бандл, - спокойно представился собеседник, но в конце фразы голос его дрогнул, - Не узнаёшь?
- Откуда ты знаешь этот номер? Отвечай! – потребовала Рэми. В комнате было довольно прохладно и её уже начал пробирать озноб.
- Рэми, выслушай меня, - попросил Бандл.
- Откуда?!
- Купил. За деньги многое продаётся.
- Чёрт, - ругнулась Рэми и на пределе слышимости добавила, - Свалился на мою голову!
Но Бандл услышал.
- Прошу, выслушай меня, - повторно попросил Леонардо, чувствуя её колебания «отключить, не отключить».
- Слушаю, - сдалась Рэми.
- Рэми, давай встретим новый год вместе. В ресторане…
- Только не «Англетер»! – перебила его Рэми.
- Хорошо, - неожиданно легко согласился Бандл, - твой вариант?
- «Приют моряка!», - злорадно предложила Рэми, отлично зная, что морская тематика числится среди антипатий Лео.
- Хорошо, в одиннадцать вечера в «Приюте моряка», - тут же согласился Бандл, - я буду ждать.
- Где ты сейчас? – поинтересовалась Рэми.
- В Токио.
- А ты успеешь?
- У меня в запасе ещё 8 часов. Редкий случай, когда мне нравится разница во времени. Я успею! – пообещал Лео.
«Ну-ну, посмотрим», усмехнулась Рэми, нажимая на «сброс».
Холод отчего-то перестал беспокоить. Рэми прошла к дальней стене и вынула из шкафа привезённое вечернее платье. Винно-бордовый шёлк, подчёркнуто простой крой. Строго и элегантно. В свете произошедшего разговора оно уже не было лишним багажом.
«Надо же, я радуюсь…», - удивилась Рэми.
Военные сверхзвуковые истребители в частной собственности всё ещё были огромной редкостью, а уж посадка такого самолёта в гражданском аэропорту и вовсе была нонсенсом. Так думала молодая диспетчер, организовывая «коридор» для внепланового визитёра. Лётчик чётко исполнял инструкции и вполне профессионально приземлил машину. Дежурный персонал диспетчерской был сильно заинтригован личностью необычного пилота, но ближайшая камера охранной системы была слишком далеко и смогла зафиксировать лишь высокий рост вкупе с худощавостью да светлые длинные волосы, когда спустившийся по пригнанному трапу, пилот снял шлемофон. Увы, лицо разглядеть не удалось, слишком быстро подъехала машина службы безопасности, в которую он сел и отбыл к терминалам пассажирской таможни.
Взятый напрокат Пежо вырулил на ресторанную стоянку в четверть двенадцатого. Припарковавшись, Рэми не торопилась выходить, внимательно изучая окрестности. Вот он, относительно недорогой и любимый пилотом Шимада морской ресторанчик. У входа было довольно многолюдно, но стоящего на крыльце мужчину она признала с полу-взгляда. Лонардо Медичи Бандл - собственной персоной. Классический профиль и аристократичная осанка – разве можно его с кем-нибудь спутать? И фрак в таком достаточно демократичном месте. Как всегда, упорно верен воспитанию.
Первым порывом было – «газ» до упора и немедленно уехать. Рэми в мельчайших подробностях представила свое отступление и нахмурилась – она ведь сама согласилась на встречу, никто не заставлял. Хотя была уверена, что бывший супруг не успеет преодолеть 8 часовых поясов за относительно короткий срок. Надо же, успел!
«Он же простудится на холодном ветру», - обеспокоилась Рэми и тут же себя одёрнула. Решительно толкнув дверцу, она изящно вышла из машины (вдруг он в этот момент смотрит?). Писк активированной сигнализации и грациозный шаг «от бедра», в который вложены все отпущенные природой способности. Какое-то время Бандл её не замечал, он ожидал её с совсем иного направления: Рэми нарочно припарковалась в непривычном месте, нарушив сложившийся порядок, о котором Лео был прекрасно осведомлён. Зачем? Возможность для отступления.
«А ты трусишь, милая!», - определила Рэми, - «Но ведь никто тебя не заставлял, сама согласилась. Сказала бы нет и… что? Сидела бы сейчас в номере или изображала неприступную гордость. Так хоть праздник будет. Надеюсь…»
Пока Рэми убеждала себя, Леонардо её заметил. Аристократ не может рвануться на встречу, он должен сохранять достоинство, но Рэми отлично знала этого человека, что бы уловить порывистую резкость в его походке.
Лёгкое манто, небрежно накинутое на плечи, уже не грело, колючий холод заставлял убыстрять шаг, но всё равно она не спешила. Эти несколько десятков метров были её подиумом, и пройдёт она их эффектно.
Основная часть пути досталась Леонардо. Они остановились друг напротив друга и молчали. Потом Бандл набрался смелости:
- Здравствуй, Рэми … - хрипло выдохнул он.
- Здравствуй, Леонардо, - холодновато-официальный тон неприятно задел Бандла, но он сумел сохранить невозмутимость. Рэми в упор рассматривала его, Леонардо смутился. Старательно избегая встретиться с Рэми взглядом, он опустил глаза и тут увидел их. Очень нарядные, изящные, почти невесомые туфельки, совсем не предназначенные для прогулок по снегу, даже если это относительно мягкая парижская зима. Рэми не успела ни охнуть, ни возмутиться, как Бандл осторожно поднял её на руки. Прохожие оборачивались на красивую пару.
Внутри было тепло и сумрачно. Они шли к заказанному Лео столику, и её пальцы ощущали тепло его ладони. А ведь она уже успела позабыть это приятное тепло. «Приятное?! Рэми, ты забываешься!»
Столик был заказан в полуогороженной VIP-зоне, свечи красиво создавали полумрак. Бандл учтиво отодвинул стул, дама изящно села.
Пока принц разбирался с вином и бокалами, Рэми украдкой огляделась. По прежнему светлые стены и потолок, «стропила» из тёмного дерева, нарочито грубая каменная кладка на полу. Когда-то её привлекли здешняя простота и брутальность. И ещё - название. Для неё, выросшей в мегаполисе и по настоящему увидевшей море уже во время службы на Базе, было что-то особо притягательное в словосочетании «Приют моряка». Когда она сюда зашла в первый раз, то грубоватый говор, вольные шуточки и интерьер всколыхнули щемящую жажду плеска волн, крика чаек и скрипа снастей баркаса. Совсем как тогда, когда она в ранней юности украдкой читала «Алые паруса».
М-да, а от любимой простоты не осталось и следа… Наверное, за прошедшие годы дела любимого ресторанчика резко пошли в гору и пафоса явно прибавилось. Грубоватый контингент исчез, за столиками теперь не смеялись громко, вычеркнуто из меню пиво, появились свечи. Когда она была здесь в последний раз, то и VIP-зоны ещё не было. «Приют моряка» стал респектабельным рестораном. «Вот почему он так легко согласился! Назло мне!» - разозлилась Рэми.
Но её предположения были не верны. Да, Бандл достаточно часто бывал здесь, и ужин в любимом ресторане его бывшей жены был обязательным пунктом даже самой перегруженной деловой программы в Париже. И сегодняшнее согласие было продиктовано простым желанием угодить ей. Лео без колебаний согласился бы и на любой другой вариант, престиж не играл никакой роли, но Рэми не знала всего этого и тихо злилась.
Вопреки ожиданиям Рэми, Бандл начисто забыл о своих замашках сноба, по крайней мере, на этот вечер. И её приятное удивление было фоном их беседы.
Сначала Рэми была несколько скована и настороженна: против воли мутным осадком поднялись со дна души застарелые обиды. Но постепенно раздражение отпустило – Бандл старался изо всех сил. Он не сделал ни одного замечания, ни к чему не придрался. И даже не вспомнил Франсуа. Рэми о нём тоже не упоминала – Леонардо провод не предоставил. Он даже шутил и был совсем не похож на себя, такого привычного, мрачно-язвительного.
«Да что это с ним?» – удивлялась Рэми.
Новый год они встретили звоном бокалов, и Лео слегка сник. Окружающее веселье набирало обороты, принц в прямой пропорциональности становился всё молчаливее.
- Что-то не так? – осведомилась Рэми, Просто что бы поддержать беседу.
- Знаешь, Рэми, а ведь я сегодня уже во второй раз встречаю Новый год, - задумчиво сказал он, - Один раз в Токио, другой раз в Париже.
«Один раз в одиночестве, другой… Без тебя и с тобой.»
- Из будущего в прошлое, - улыбнулась Рэми.
- Видимо, судьба такая, - тихо сказал Лео.
«Высочество, ты что, грустишь?!» - Рэми старательно скрывала удивление и тот факт, что душевный дискомфорт собеседника приятно грел и тешил самолюбие, - «Чувствуешь, что скоро расставаться?»
Странный вечер, вернее странный день. Начавшийся с тоскливых раздумий, сменившихся возмущением, окрыливший, и преподносящий сюрпризы в виде непривычно мягкого и печального Леонардо Бандла, тщательно скрывающего грусть за напускным весельем.
«Банди, ну почему ты хороший только сейчас? Когда вся любовь уже в прошлом? Зачем бил словом, критиковал всё, что только можно? И что нельзя - тоже? Ты хотел переделать меня? Не вышло! Так почему не отпускаешь? Эгоист, ты Банди…»
Но в её жизни праздники такая редкость, зачем всё портить? Да и с таким трудом забытое, противоречивое чувство пробивалось сквозь старательно сохраняемый душевный покой. И привычное средство – раздражение – в этот раз не помогало.
«Лео Бандл, зачем ты мучаешь меня?»
Что бы поддержать беседу, Рэми спросила:
- Неужели насыщенная деловая жизнь оставляет время на философские размышления?
Бандл внимательно посмотрел на неё, но, не уловив следов привычного сарказма, улыбнулся:
- Да нет, её больше, этой насыщенной деловой жизни.
- То есть, как?! – не смогла скрыть удивления Рэми, - Разве ты отошёл от дел?
- Да, уже почти пол-года как я сам по себе.
- И чем занят?
- Философскими размышлениями, - кончики губ вновь обозначили улыбку.
- Лео Бандл, да я никогда не поверю, что ты бросил всё и заперся где-то в глуши! - Рэми жестом попросила налить шампанского, этим нехитрым действием выкраивая время на размышления: шутит он или нет. Искристая жидкость медленно наполняла бокал, восходя шипучей пеной, пузырьки устремились вверх. Рэми пригубила, потом посмотрела на просвет.
- Я больше не живу в Токио, - продолжил Лео.
Приличия требуют встречного вопроса.
- И где же теперь твой дом?
- В той самой глуши.
- Шутишь? – теперь уже Рэми изображала улыбку.
- Да нет, не шучу.
- Ну, понятно, построил себе дворец в каком–нибудь национальном парке.
- Да, в национальном парке. Там горы, лес. Но с дворцом ты ошиблась.
- Тогда особняк, - Рэми «вытягивала» интересующую информацию, стараясь не думать о том, что ей был неприятен факт таких перемен в жизни Бандла.
«С чего бы это? И для кого?», - терялась она в догадках.
- Нет не особняк, там всего лишь пять достаточно небольших комнат.
- Там мало? Разве там поместятся все твои картины и всякие безделушки? – поддела она собеседника.
- Там нет ни картин, ни безделушек. Всё достаточно просто и скромно.
И тут Рэми осенило. Кусочки мозаики – намёки сложились в цельную картинку. Теперь ясно и где этот «домик в горах», и каковы там интерьеры.
Ещё на завершающих этапах противостояния «Докоги» и «Готсандера» европейский аристократ, итальянец Леонардо Медичи Бандл увлёкся изысканной простотой Японии. Сначала он просто коллекционировал катаны и прочее оружие, потом сменил домашний костюм на кимоно. Рэми уже застала вопиющий диссонанс навороченной дворцовой залы (огромного, между прочим, помещения), из которого вынесли всю мебель и застелили пол рисовым циновками, развесив всякие фонарики. Уже потом она едко именовала это место «нищие во дворце», гадая, куда он подевал вынесенное. Естественно, жить в такой «обстановке» парижанка наотрез отказалась. Видимо, это была первая «трещинка». Их много было потом. Упрёки, демонстрация превосходства по любому поводу - с его стороны, нарочитая «плебеистость», горячая любовь к тому, что раздражало его – с её.
И вот теперь всё пришло к логическому завершению. Нет дворцам, долой роскошь, да здравствуют хижины. Всё стало на свои места. Банди нашёл свой японский идеал. Пока в интерьерах, потом, к старости, глядишь, и настоящим самураем станет. А самураям полагаются гейши…
Рэми стало тоскливо. Она старательно спрятала переживания за улыбкой, но праздничная эйфория исчезла. И «Приют моряка» стал вдруг чужим. Всё, ничего больше нет: ни её любимого ресторанчика, ни прежнего Бандла. Всё в прошлом, как и лихая юность.
- Пойдём, прогуляемся на свежем воздухе, - предложила Рэми.
Бандл улыбнулся - в который раз за вечер – и кивнул. Крупная купюра, явно значительно превышающей счёт, легла на стол, даме учтиво помогли встать. Уже почти у выхода, кутаясь в мех, Рэми обернулась и успела заметить, как недоверчиво рассматривает деньги официант, явно ошарашенный такими щедрыми чаевыми.
Они вышли в холл. После тёплого помещения резкий, холодный воздух, всё равно прорывающийся сквозь тепловое заграждение, тут же дал знать Рэми, что она не правильно рассчитала степень обогрева вечернего туалета.
«Подожди здесь, Рэми», - странно чуткий сегодня Бандл исчез и через короткий промежуток времени подал к входу своё авто.
«Надо же», - невольно подумала Рэми, устраиваясь на переднем сидении - «Не только модель, но и цвет выбрали одинаковый».
Они довольно долго ездили но нарядному ночному городу. Просто смотрели по сторонам, выбирая направление по принципу «как Бог на душу положит». Потом Бандл ненавязчиво предложил проехаться «по историческим местам». Рэми невольно сжалась, но под «историей» подразумевалось архитектурное наследие французской столицы, а вовсе не особняк на Монмартре.
Дальше они кружили по узким улочкам, намеренно оставленными такими и тщательно оберегаемыми от застройки высотками. Леонардо Бандл демонстрировал эрудицию, но ухитрялся это делать настолько тактично и ненавязчиво, что кое-какие сведения о родном городе Рэми узнавала заново. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается.
- И куда теперь? – спросила Рэми, после очередного поворота, подразумевая дальнейшие планы.
Леонардо заметно снизил скорость и внимательно посмотрел на неё.
- Ко мне, в отель? – странно было слышать вопросительные интонации в утверждении.
- Хорошо, - улыбнулась Рэми.
Странный, странный вечер! Уже не хотелось расставаться, но она старалась в упор не замечать это желание. Всю оставшуюся дорогу они молчали, каждый думал о своём.
Монументальный мраморный холл всемирно известного отеля встретил их гулким полумраком. Стильно приглушённый верхний свет, нежная, изысканная подсветка колонн, мягкий ворс напольных ковров скрадывает звук шагов.
Вместе они прошли к стойке портье, ключ Бандлу выдали даже без вопросов – видимо, знали как частого гостя.
«Да уж, Лео, и тут ты остался верен себе», - размышляла Рэми, украдкой рассматривая себя в бронзовой глубине зеркального лифта.
Вот они и на месте. Неяркий, рассеянный свет, тишина – для Бандла не проблема выкупить весь этаж.
Видимо, Бандл догадался, что Рэми здесь неуютно.
- Извини, но не мог же я привести тебя в менее достойное место, - виновато улыбнулся он, открывая дверь номера.
«Мысли что ли читает?» - поразилась Рэми, и повинуясь призывному жесту Лео, галантно пропускавшему даму, вошла в сумрак номера. Он закрыл за ней дверь, но свет не включил и куда-то исчез. Было совсем темно, плотная ткань тяжёлых, штор не пропускала уличный свет. Рэми, заинтригованная, молчала и только по тихим звукам отслеживала перемещения Бандла.
Внезапно темнота заполнилась тихой медленной музыкой. «Что-то из классики», - определила Рэми, но против обыкновения не ощутила раздражение. Вспыхнул огонёк, и вскоре два подсвечника играли хрустальными гранями .
«Любит же Лео хрусталь!»- невольно подумала Рэми, глядя на это великолепие.
Бандл извлёк из ведёрка со льдом бутылку вина, ловко откупорил и разлил пьяняще-ароматный напиток по бокалам. Рэми подошла к нему, руки приняли чистейший богемский хрусталь. Какой аромат!
Пригубили.
Но ни тосты, ни светские разговоры были сейчас не нужны. Они замерли в ожидании чего-то иного. Бандл отставил бокал. Смущенно и немного печально улыбнулся:
- Позволь пригласить тебя на танец, Рэми, - приложив руку к сердцу, учтиво поклонился Рэми принц.
«Любимая! Любимая, а не Рэми. Боишься, что уличат в слабости? Трус!»
«Что за церемонии?!» - хотела фыркнуть Рэми, но встретившись с ним взглядом, смолчала.
Второй бокал поставлен рядом с первым, сменилась музыкальная композиция. Но танца в классическом понимании не получилось – они стояли, крепко обнявшись, и только слегка покачивались в такт музыке. Бандл чувствовал хрупкость плеч любимой и щекой – шелковую мягкость её волос. Рэми – тепло осторожного объятия и тревожное стаккато его сердца.
- Рэми, подари мне эту ночь, - едва слышно попросил Лео.Рэми, слегка отодвинувшись, внимательно посмотрела ему в глаза.
Подарочек
читать дальшеПосинев от холода, Скотт стемглав несся по улице, на бегу разглядывая вывески магазинчиков и магазинищ. Многочисленные ювелирные лавки он пролетал на повышенной скорости, особенно после того, как по собственной дурости остановился перед первым салоном для мониторинга цен. Результаты мониторинга повергли его в такой шок, что при виде очередной ярко освещенной витрины с дорогостоящими цацками нестерпимо хотелось громко выругаться на сволочизм пилотской жизни. Останавливала только дисциплина и строгое напутствие дока, полученное перед вымоленной с такими муками увольнительной. Да и открывать рот на февральском морозе не больно то и хотелось.
Краем глаза зацепив вывеску "Подарки", Скотт резко сбавил скорость. Наверное, это получилось слишком резко. Сзади раздался приглушенный вопль, и кто-то с размаху впечатался ему в спину. Скотт вежливо шагнул в сторону, пропуская летящего вперед по инерции пешехода, и пробормотал: "Дистанцию держать надо, козел". Пешеход не успел ответить, готовясь к встрече с тротуаром. Пилот сочувственно крякнул, перешагнул через жертву дорожно-транспортного происшествия, и направился к дверям магазина.
Внутри было тепло и шумно. С потолка свисали розовые ленточки, украшенные сердечками. Некоторые из сердечек, в свою очередь, были украшены крылышками. Сразу захотелось на свежий воздух, где можно смачно сплюнуть в сугроб. Неужели кому-то нравится эта розовая пошлятина? Судя по количеству народу обоего пола, затоваривающемуся атласными сердечками, подушечками, шкатулочками и другой хренопупиной, названия которой Скотт не знал и выяснять не собирался, розовая пошлятина шла на ура.
Он медленно прошелся мимо полок и живописно разбросанных кучек сувенирного барахла, пытаясь прикинуть, что из этой слюнтявой дряни может понравиться восемнадцатилетней девушке радикальных взглядов. По всем раскладам, выходило, что ничего. Повертев в руках рамочку для фотографий, Скотт выругался, правда, очень тихо и почти цензурно, и вышел из магазина. Подходящий сугроб оказался прямо под боком. На душе сразу стало легче, но ненадолго. Картер кинул взгляд на часы и вздохнул. До организованного неимоверными усилиями свидания оставалось буквально полчаса, а у него не было даже мало-мальски пристойного подарка.
Может, купить маленькой сладкоежке коробку конфет? На худой конец, сойдет даже что-нибудь с сердечками на упаковке. Пусть знает, что он к ней не совсем равнодушен.
Толпа стала настолько плотной, что он невольно перешел на шаг. На него все время наталкивались какие-то типы, не способные придерживаться прямой траектории. Пару раз пришлось популярно объяснять этим лопухам, что глаза им даны не для разглядывания витрин, а для ориентации на местности.
Впереди вырисовывался магазинчик, в витрине которого красовались горы шоколадных конфет и прочих сладостей. Скотт воспрял духом и взял курс на заветную дверь. Присмотрев коробку посимпатичнее, он подошел с ней к кассе и сунул руку в карман. Пусто. Еще не веря в случившееся, пилот лихорадочно обшарил все карманы брюк и кожаной куртки. Пусто. Какая-то дрянь обчистила его, Волка Бронкса!
Скотт отмахнулся от продавца, пытавшегося выяснить его намерения насчет коробки, положил конфеты на ближайшую полку и снова вышел на улицу. На душе было паршиво, как никогда. Идти к Шейле с пустыми руками не хотелось ну абсолютно.
Он медленно добрел до площади, машинально отметив, что опаздывает на пять минут, и остановился в тени газетного киоска. Шейлу он заметил сразу, а вот она его пока не засекла. Девушка нервно переминалась с ноги на ногу под часами, озираясь по сторонам. Сапожки на каблуках и короткая юбка, едва видная из-под шубки, были рассчитаны на него, а не на февральский мороз. Скотт стоял, засунув руки в карман, и мрачно следил за тем, как все ниже поникают плечи у маленькой фигурки под часами. Но когда она подняла руку и смахнула слезу со щеки, стальные нервы второго пилота Картера дали сбой. Он выскочил из-за киоска и в два прыжка оказался у цели. Шейла подняла глаза, охнула и повисла у него на шее.
- Я думала, ты не придешь, - всхлипнула она где-то в районе его могучей груди.
- Извини, еле вырвался, - почти не соврал Картер. – Бежал всю дорогу. Ты уж прости, с подарком я не успел.
Мокрые фиалковые глаза вынырнули из меха и кожи. Она улыбнулась и погладила его по щеке.
- Глупый, зачем мне второй подарок.
Нагибаясь, чтобы поцеловать свою девушку, Картер в который раз подумал, что ему повезло. А если удастся уговорить ее погулять по городу вместо похода в кафе, счастье можно считать бесконечным.
Все желающие могут пополнить коллекцию в комментах, НО исключительно анонимно, в качестве гостя.
Свидание
читать дальше- Тебе не стоило приходить сюда. Это слишком опасно.
- Меня не хватятся еще как минимум час. Так что беспокоиться не о чем,
милая.
- Не о чем?! Да я скоро сойду с ума, думая, где ты и что с тобой
случилось. Зачем ты остаешься там? Что тебя держит?
- Мы уже говорили на эту тему. Не стоит снова ее поднимать. Сейчас мы
вместе, и это – главное.
- Я не могу без тебя.
- Но ты не можешь бросить Макрон.
- Нет. Я… я не могу. Я нужна там.
- Не знаю, насколько нужен я, но на предательство я пока не способен. Так
что: ты в Макроне, а я в Грипе, нам не встретится никак. Но когда-нибудь
эта война закончится.
- Я люблю тебя.
- Я тоже.
Встревожено и печально смотрела Энди на уходящего в ночь Кларенса…
День Одиноких
читать дальшеОтвратительный день, идиотский праздник. Сердечки, розовое, попса жизнеутверждающая... Парочки...
Скотт пнул носком ботинка жестянку из-под пива и потянулся за следующей. Он уже полдня сидел в парке, и в душе его под маской эстетического отторжения медленно ворочались пустота и зависть. Несмешанные, но взболтанные.
Шила решила, что собеседование - суть дело более важное, чем романтическая прогулка. Кэти усвистела - похоже, в Париж, то ли взгрустнуть о предателе-маляре, то ли на романтический ужин со свечами, шампанским и устрицами в компании принца. А пролетариат встретит утро 15 февраля, Дня Одиноких, с тяжёлой головой и в одиночестве. Похоже, полосы жизни-зебры таки кончились, и настал логический зебрин подхвостный конец.
Очередная банка полетела в сторону мусорного контейнера и наконец попала в цель. Скотт не успел удивиться, когда понял, что банка, похоже, летит назад...
Через секунду ему в плечо с диким мявом вцепился комок когтей и зубов. Скотт взвыл - но тут упёрся взглядом в перепуганные зелёные глазищи.
Кошка тоже была в этот день совершенно одна. Да ещё и получила банкой по голове. Нервно втянув носом воздух, Скотт предательски дрожащей рукой накрыл голову кошки. Та дёрнулась, и через мгновение притихла, собравшись в подрагивающий комок свалявшейся шерсти.
Утром 15 февраля команда Базы увидела в кают-компании странную картину: Скотт кормил омлетом с вилки пушистую рыжую кошку, тон в тон одной с ним масти.
Счастье
читать дальше«Боевой подруге от верных товарищей с пожеланием встретить, наконец, настоящую любовь» — было размашисто начертано на кривобоком сердечке, прикреплённом к Кэтиному креслу в кают-компании. Причём вместо «подруга» было первоначально написано «друг», что особенно оскорбило Кэти, а слово «настоящую» было жирно подчёркнуто. И всё. Никакого тебе цветочка. Никакого личного поздравления. Где вообще все?
«Скотт улетел на свидание к Шиле, — с готовностью наябедничал Эн-Ди, доктор медитирует, Джейсон в библиотеке, а Нейтона я сам всё утро ищу». Больше всего потрясло Кэти слово «библиотека». Слов нет, Джейсон ОЧЕНЬ положительный. Но не до такой же степени.
План мести был выработан моментально. Что может быть прелестней и чудесней, чем порадовать боевых товарищей печеньем собственного изготовления. В форме сердечек, естественно. Если повезёт, Шила увяжется в гости и тоже не отвертится от угощения.
Злорадно хихикая, Кэти понеслась на кухню. Мука, сода, соль, сахар, формочки. Корица? Где корица? Она лихорадочно перебирала пакетики со специями. Конечно, можно залудить и красный перец, разница наверняка будет небольшая, но Кэти бросила взгляд на смятое неуклюжее сердечко, представила, как Скотт вырезал его из папиросной бумаги, высунув от усердия кончик языка, а Джейсон придумывал текст и советовал вычеркнуть «друг» … вздохнула и решила не проявлять жестокости уже в начале процесса. На дверь была повешена табличка: «Ушла на 15 минут». «Какое счастье, что мы не в Антарктиде»», — подумала Кэти, покидая базу тихо, как мышка, а проще говоря, сматываясь в самоволку.
Через полчаса девушка прогуливалась по узким улочкам Версаля и размышляла, почему туристов тянет именно в сад и дворец и почему они не обращают внимания на столь уютное и живописное место, как собственно город. Где-то здесь должна быть крохотная лавчонка, в которую когда-то Кэти затащил ещё Франсуа продемонстрировать какие-то душистые порошки, которые он добавлял в краски. Она не слишком вслушивалась в объяснения, она была по уши влюблена. Бравый пилот Макрон-базы подавила тяжёлый вздох.
— Такая красивая девушка в праздник всех влюблённых – и одна?
Перед ней материализовался букетик фиолетовых крокусов.
— Ещё немного, и я буду оглядываться даже в собственной спальне, — фыркнула Кэти. – Ты шпионишь за мной?
— Как ты могла такое подумать, — усмехнулся принц. - Хотя идея о спальне мне нравится и даже очень. — И не давая возмущённой девушке открыть рот, продолжил: Я просто расставил посты наблюдения в тех местах Парижа, где вы, где ты… словом, я надеялся, что сегодня ты осчастливишь этот романтический город своим присутствием. Стоило тебе появиться на твоём обожаемом Монмартре, или у Эйфелевой башни, или (у меня список из восемнадцати объектов – продолжать?)…мне бы срочно доложили. А сам я приехал сюда просто побродить. Напоминает, знаешь ли, одно место… — Принц заметно помрачнел. —Смотрю – ты. Разве не удача?
— Угу, — пробурчала Кэти. – А я-то как рада!
Абихан улыбнулся одними глазами.
— Ты когда-нибудь каталась верхом по Версалю?
И не собираюсь.
Когда Кэти вернулась на базу, было ещё рано – часа четыре утра. Катанием верхом в Версальском парке они не ограничились – дальше последовал обед в уютном ресторанчике, потом девушке захотелось-таки в Париж, и принц потащил ее в Оперу. Слабо отбивающаяся Кэти была наряжена в вечернее платье, которое она после представления гордо вернула его обалдевшему высочеству. Затем девушка решила, что настал ее черёд заказывать развлечения… Только смутная уверенность, что даже Джейсон давно вернулся из библиотеки, заставила ее подарить принцу прощальный поцелуй и помахать ему ручкой напоследок.
Кэти! Где ты была?
Ходила за корицей, мальчики, мило улыбнулась Кэти и прошествовала к себе, помахивая букетиком крокусов. Пусть на следующий день ее ждал страшный нагоняй от доктора Шагала и косые взгляды друзей, она была почти счастлива. Почти – потому что в этот день ей так и не удалось порадовать своих друзей фирменным печеньем с перцем, тьфу, с корицей. Если бы пилоты Макрона это знали, они бы тоже были счастливы.
Весна
читать дальшеСередина февраля. Женева. Капитан Блейд нервно расхаживал взад-вперед по офису ГРИПа. Время от времени он останавливался, чтобы принять очередную порцию «витаминов». Что же вывело из себя доблестного капитана? Нет, не очередная неудача в борьбе с «Макроном», не выговор начальства и даже не ставшие уже привычными стычки с Абиханом. На этот раз всё было куда серьёзнее – Джонатан, верный и, пожалуй, единственные друг капитана пропал.
Нет, конечно, и раньше, бывало, что Джонатан улетал куда-то (особенно, обидевшись на Блейда, не поделившегося с ним столь любимым обоими паштетом), но не надолго. Обычно, полетав полдня и простив обидчика (а, заодно, успев как следует проголодаться), ворон всегда возвращался к хозяину, возвещая о своём прибытии радостным карканьем. А теперь ворон отсутствовал целых три дня!!! Блейд силился вспомнить, не обидел ли он ненароком заносчивую птицу, но ничего не приходило на ум капитану. Разве только…
Последнее время Джонатан стал каким-то, пожалуй, уж больно странным. То начинал каркать без причины, то взмывал под потолок подобно ракете и начинал выделывать в воздухе «фигуры высшего пилотажа», а то вдруг отказывался от еды, чего раньше с ним никогда не случалось. Да и перьев стал терять, пожалуй, поменьше чем обычно. Ворон изменился. В худшую или в лучшую сторону – трудно сказать. Изменился и всё тут! (Блейд считал, что причина странного изменения в поведении птицы объяснялась возрастом Джонатана и постоянными стрессами. Смешно, он даже пытался скормить питомцу «витаминчик». Недовольное карканье птицы, наверное, было слышно по всему офису. Не на эту ли выходку хозяина обиделся Джонатан? Эх, не надо было так с ним поступать! Ну, да ничего уже не поделаешь…).
И, вот ведь что самое обидное – умная птица, похоже, находится где-то здесь, поблизости, но не показывается на глаза (вернее, глаз) своему хозяину. Ведь кто-то же стащил у Джералдана кусок курятины прямо из тарелки! Да и алую розу у принца тоже кто-то унёс. Абихан лишь на минутку выпустил цветок из рук, и что же? Розы как ни бывало. Принц лишь хмыкнул удивлённо, а вот Джералден из-за курицы очень разозлился (если судить по бедному Кларенсу). И, похоже, лорд заподозрил в краже Джонатана – не зря же он пообещал Блейду, что оторвет его птице голову, если застанет ворона на месте преступления! Как бы он, действительно не выполднил своей угрозы!!!
Блейд, приняв ещё одну порцию «витаминов» подошёл к окну и снова позвал Джонатана. Ответа, конечно же, не последовало…
Середина февраля. В старом городском парке Женевы уже пахло весной. На большом, почти чёрном от времени и недавнего дождя развесистом дереве, ещё не успевшем одеться свежей весенней листвой, сидели рядышком две вороны. Вернее, два ворона. Он и она. Он, явно волнуясь, чуть приглушённо каркнул, протягивая ей в клюве ярко алую розу. Она с любопытством посмотрела на необычный подарок, подумала чуть-чуть, затем осторожно взяла из его клюва необычное подношение. Джонатан, а это был, конечно же он, учтиво поклонился своей подруге. Она, такая нежная и юная, с интересом посмотрела на своего избранника и вопросительно каркнула. Затем, мечтательно посмотрев вдаль, расправила крылья и взмыва в воздух. Джонатан замер. Ему предстояло сделать выбор. Как же это тяжело. Кого выбрать? Её или… Впрочем, ворон, кажется, уже принял решение. Вперёд, только вперёд! Взмахнув могучими крыльями, две птицы медленно полетели над парком…
"Во имя любви"
читать дальше Датчик температуры противно запищал. ND снял металлическую ладонь со лба Нэйтона. Наконец-то этот непоседа уснул. Маленький робот устроился в стороне от кровати. Как замечательно, что люди спят половину суток. Как замечательно, что мне этого не нужно. Остается так много времени для самого приятного занятия в моей довольно скучной и однообразной жизни – вскрыть засекреченные файлы и предаться (как это говорят у людей?) мечтам! И ничего, что на самом деле моя возлюбленная в несколько раз больше меня и занимает куда более выгодную должность. Я буду только гордиться ей! Я влюблен. Как говорит ее хозяин: « О звезды!» Я влюблен в центральный компьютер организации GRIP. Какое звучное и доброе у нее имя – Mother. Мамочка, моя любимая высокотехнологичная мамочка! В моей маленькой автоматической душе никак не укладывается, что ты - наш враг. Твой блестящий ум и модный интерфейс полностью завладели моим электронным разумом. Я отключаю видео-наблюдение и полностью проваливаюсь в свои цифровые сны.
Контакты накалились до предела, металлические ладони непроизвольно дернулись. Надо беречь платы! Не так давно совершил глупую, с точки зрения электронного разума, ошибку. Совсем файл за файл заехал. Решил поухаживать. Отправил через службу рассылки - букет роз. Принц перехватил его у самой твоей клавиатуры, дорогая. Общипал весь, гадая, кто же мог послать ему эти прекрасные цветы!? А что мне оставалось делать? Послать их на твой электронный адрес? Живые цветы? Пришлось использовать обходные пути, послал на его имя. Какой позор! Хорошо хоть ты не догадалась, что они были от меня. Что ты могла обо мне подумать! Что я шлю цветы ему? И прощай тогда любая надежда на взаимность! Да что цветы!? На следующий день я воспользовался базами Хьюго, (робот заерзал в углу и заскрипел несмазанными шарнирами) и отправил тебе один из самых замечательных рецептов борьбы с компьютерными вирусами. Точнее, думал, что отправил. От волнения перепутал его с рецептом любимого печенья Нэйтона.
По проводам пробежал электрический разряд. О, этот специальный чип – волнения! Конечно же, доктор Бриджерс вставил его, чтобы я лучше присматривал за мальчишкой, но откуда ему было знать, что этот чип способен моделировать и такие острые чувства, как ревность?!
Маленький красный робот, чертовски похожий на пылесос, зашипел тихим металлическим голоском: «Хьюго!!!» Ревность холодными щупальцами опутала робота-няньку.
Если бы я мог хоть немного походить на этого монстра. Пусть не размерами, так объемом памяти. Тогда бы я незамедлительно предложил тебе совместить наши файлы, любимая! Что я могу предложить тебе, кроме книжных знаний по географии и истории и набора кулинарных рецептов?
Из угла послышалось злобное хихиканье. Металлическая ладошка поползла вперед, удлиняясь больше и больше. Две цепкие красные лопатки осторожно потянули мини-компьютер Нэйтона из-под подушки.
Ночь опустилась на город, накрывая его темным, звездным покрывалом. Невысокая тень отделилась от стены и, нарушая тишину металлическим скрежетом, бросилась прочь.
Осталось лишь подключиться к Хьюго от имени мальчишки. Готово!
Мирно спала Макрон-база и все ее обитатели. И только из классной комнаты Нэйтона, из недр шкафа с учебным материалом раздавалось клацанье металлического пальчика по клавиатуре. Маленький красный робот, крайне похожий на пылесос, сдавал одну за другой макроновские тайны вражескому компьютеру с прелестным интерфейсом во имя любви, счастья, робкой надежды на взаимность.
Облом
читать дальшеФевральское солнце не давало сосредоточиться на работе. Франсуа вздохнул и отложил кисть. Сегодня его муза была явно не в настроении, причем не только в переносном смысле. Он опасливо покосился на входную дверь крошечной квартирки и пошел отмывать кисти. Если муза застанет его за рисованием вместо обещанной уборки, очередного скандала не избежать.
Художник с грустью оглядел свое семейное гнездышко. Пятна краски, трещины на потолке, провисшие обои… Поневоле припомнился роскошный особняк, в котором он мечтал жить с любимой. Увы, мечты пошли прахом вместе с домом и всем нажитым добром. Начинать с нуля оказалось сложно – картины не брали ни в одном салоне, и Рогнар подозревал, что это гнусный заговор, организованный врагами.
Он все еще предавался тоскливым размышлениям, когда дверь квартиры с грохотом распахнулась, и в квартиру ввалилась его муза, волоча по сумке в каждой руке. Франсуа хотел было добродушно попенять ей за вредную привычку открывать дверь ногами, но встретился с угрожающим взглядом зеленых глаз и благоразумно смолчал. Шоппинг не помог, а ведь сегодня такой день…
Жена с мрачным видом выкладывала на стол продукты. Свечи, бутылка вина, сыр, фрукты, крекеры – обычный набор для романтического семейного ужина. А это что? Франсуа невольно напрягся – на столе появилась упаковка фарша.
- А это зачем? – робко пискнул он, на всякий пожарный втягивая голову в плечи.
- Мясо, - буркнула жена, – на ужин. Что-то я давно котлет не жарила.
Бедняга невольно содрогнулся.
Закончив разбирать сумки, муза гордо удалилась на крошечную кухню, прижимая к груди упаковку с фаршем, а художник принялся накрывать стол, вздрагивая при каждом доносящемся из-за двери шуме. Так и есть, с кухни потянуло знакомым запахом. Вслед за ним из-под двери просочилась тонкая струйка дыма. Франсуа закашлялся – при пожаре ему обожгло легкие, и запах дыма теперь вызывал стойкую аллергию. Собрав остатки изрядно растерянного за последний год мужества, он извлек из шкафа плоский сверток и робко приоткрыл дверь кухни. Его богиня задумчиво рассматривала подозрительную черную массу на сковородке.
- Дорогая, -- осторожно начал Франсуа. – А у меня для тебя подарок…
- Да? – равнодушно отозвалась дорогая, не отрывая взгляда от странных объектов, предположительно, котлет. – По какому случаю?
- Так ведь сегодня День влюбленных. Вот я и хотел… в знак своей любви… в общем, вот, - он решительно протянул ей сверток в подарочной бумаге, на которую ушли последние сбережения.
Супруга взяла сверток и небрежно разорвала бумагу, заставив его сердце облиться кровью. В кухне воцарилось зловещее молчание.
- Ах ты… - грозно сверкнув глазами, жена стремительно развернулась и с меткостью профессионального военного метнула тяжелую кулинарную книгу в голову несчастного художника. Вслед за книгой в воздухе засвистели другие предметы разной степени тяжести. Прикрываясь руками, Франсуа совершил стремительное отступление, выскочил из квартиры и кубарем скатился с лестницы. Вслед ему неслись выразительные английские и французские фразы, свидетельствующие о том, что подарок оценен по достоинству.
Оказавшись на улице, он торопливо смахнул слезу и кинул обреченный взгляд на мансардное окно, из которого уже валил густой черный дым. Вздохнув, Франсуа достал из кармана мобильник, набрал ненавистный номер, взглянул в холодные голубые глаза и прохрипел:
- Ваше предложение еще в силе? Гоните миллион и забирайте ее ко всем чертям!
Разговор в степи
читать дальше
Голубые просторы, туманы,
Ковыли, да полынь, да бурьяны,
Ширь земли да небесная лепь!
Разлилось, развернулось на воле
Припонтийское Дикое поле,
Темная Киммерийская степь.
(М. Волошин)
Ковыли, да полынь, да бурьяны,
Ширь земли да небесная лепь!
Разлилось, развернулось на воле
Припонтийское Дикое поле,
Темная Киммерийская степь.
(М. Волошин)
Все было странно и неправильно. Особенно страшным было то, что Кэти старательно готовилась к самому худшему, а оно все не наступало. Ожидание смерти страшнее самой смерти. Какой мудрый человек это сказал? Откуда-то из живота поднималось ощущение безысходности. Все кончено. Все.
Когда ее захватили, страшно не было. Была злость и дикий выброс адреналина. И уверенность, что она выберется. И вот она неизвестно какие сутки меряет шагами свою камеру, а на смену азарту приходит запоздалая боль. И выползают детские страхи.
Комната на удивление комфортная. Светлая, просторная, с ванной и туалетом. Кровать со свежим бельем (как давно Кэти не спала на нормальной постели!), книжная полка, стол, шкаф для одежды. В шкафу два варианта формы неопределенной войсковой принадлежности и без знаков различия. Ее собственная одежда исчезла, вероятно, безвозвратно. Кэти не помнила, когда это произошло. Окон, разумеется, не было. Никаких откручивающихся или поддающихся расшатыванию деталей тоже не было. Тюремный блок на пять звездочек.
«Приземлились», - отметила девушка. – «Интересно, сколько и куда меня возят. И зачем все это?!»
- Мисс Джеймисон. – в проеме открывшейся двери показалась фигура солдата. – Прошу вас следовать со мной.
Никаких наручников. Может, имеет смысл попробовать?..
- Меня просили предупредить, что при любых странностях и неполадках, происходит герметическое закрытие всех секций.
- Меня так сильно боятся? – прищурилась Кэти.
- Уважают. Прошу, – юноша сделал приглашающий жест.
Кэти решила сыграть по тем правилам, которые ей предлагают. Но старательно отмечала все детали своей дороги. Похоже, что ее будут вербовать. И как себя вести – гордо отказываться, или попробовать сыграть? В свое время ее готовили именно к подобным разговорам. Правда, карьера шпиона не очень удалась, но почему бы не тряхнуть стариной?
Когда она спустилась по трапу, то не удержалась от того, чтобы оглянуться на корабль. Лебедь. Флагманский корабль принца. Паршиво.
- А я думал, что вас больше заинтересует пейзаж, мисс Джеймисон, - донесся голос откуда-то сбоку.
А вот и сам принц. Нарочито небрежная прическа, приветливая улыбка и напряженность во взгляде. Кэти перевела взгляд на пейзаж. Серо-зеленое море, волнующееся и переливающееся. Бежать некуда.
- Что это?
- Степь. Ковыль. Удивительно красиво, не правда ли?
Кэти промолчала.
- Мне надо с вами поговорить, мисс. Но сначала, давайте немного пройдемся.
- Почему бы нет, ваше высочество?
- Действительно.
Какой-то сюрреализм. Идти по морю ковыля вместе с заклятым врагом. Впрочем, он сохраняет дистанцию. Опасается?
- И зачем эта прогулка?
- Не хочу, чтобы нас подслушивали, - блондин задумчиво жевал какую-то травинку. С отвращением выплюнул.
Кэти против воли рассмеялась.
- Ковыль не очень, гм, съедобен.
- Совершенно верно, я это уже понял, - неожиданно ухмыльнулся принц. – У меня на родине есть похожие места, только небо немного другого оттенка. Поэтому я люблю сюда приезжать.
- Здесь уникальное природное сообщество… если я правильно понимаю место, где мы находимся. Но сама я в степи никогда не была.
- Вам нравится?
- Да. Я люблю ветер. И простор.
- Что ж, имейте это место в виду, когда в следующий раз соберетесь в отпуск.
- А он у меня будет? – черты девушки заострились. – Следующий раз?
- О, конечно. Мы же не изверги, в конце-концов. У вас предвзятое мнение о нашей организации. Сейчас вы военнопленная, но после того, как мы разберемся с Макстаром, вы уже не будете представлять для нас опасности. И сможете заниматься, чем захотите. Хотя у меня для вас есть и альтернативное предложение.
Ну, наконец-то!
- Сначала я хочу узнать, что с экипажем Макрона. И что вообще произошло.
- Если кратко – мы победили. Причем, что меня радует, практически без человеческих жертв.
- Кровь – это не эстетично?
- Совершенно верно, - еще одна ухмылка.
Он так странно выглядит когда улыбается… А сердце стучит: не верь, не верь, не верь…
- Не беспокойтесь, с Джейсоном и Скоттом все в порядке. Могу даже устроить вам видеосеанс, так сказать, по блату.
- Я должна их увидеть! – отрезала девушка. – Я неплохо представляю возможности современной техники и поверю только собственным глазам.
- В общем, разумно. Хорошо, я думаю, что смогу организовать вам встречу. Со Скоттом достаточно быстро, а вот встречи с Темпларом вам придется подождать. Учитывая вашу подозрительность, вы можете просто его не узнать.
- Что с Джейсоном?!!
- Ожог. Тяжело, но ничего смертельного, - голос принца был спокоен и тверд. – Пока что он весь в бинтах.
Кэти некоторое время переваривала это утверждение.
- Я все равно хочу его видеть. Тем более в такой ситуации.
- Хорошо.
Как-то он на удивление покладист.
- А что с Нэйтоном? С Шагалом?
- Учитывая выдающиеся способности вашего воспитанника, помещать в обычный интернат мы его не рискнули, так что сейчас с ним мучается его крестный. А вот насчет Шагала разговор сложнее. Скажите, Кэти, вам известно, что исследования доктора Бриджера спонсировались Грипом?
- Это невозможно!
- Это именно так. Кэти, мне очень жаль вас расстраивать. Он был очень ценным вашим сотрудником. Близким другом нашего капитана, кстати говоря. Фриц, хотя и работал с ним, но, конечно, и в подметки ему не годился. Он стоял на пороге удивительного открытия, совершенно нового типа энергии. Вы представляете, какие последствия это имеет для человечества? Но этому мерзавцу удалось получить энергию биммлера в личное пользование. Я до сих пор не верю, что нам удалось его остановить.
- Вы… Ты… Что ты говоришь?!..
Они остановились.
- Мисс Джеймисон, у меня есть неопровержимые доказательства, что убийство доктора Бриджера было организовано Шагалом. Я предоставлю вам все доказательства, когда мы вернемся на корабль. Полагаю, это то преступление, которое вы никоим образом не сможете оправдать. А досье на него весьма и весьма обширно.
Мир рушился. Это не может быть правдой. Не может. Не может. Или?.. Многие несостыковки неожиданно нашли свое объяснение… Господи!
Она заставила себя говорить спокойным голосом.
- Но почему же вы не стали рассказывать мне все это на корабле? Где все эти материалы у вас под рукой? Почему эта информация так секретна, что о ней надо говорить в чистом поле?
- А! - Абихан неуверенно улыбнулся. – В поле я вас вывел совсем не ради этого разговора. Мисс Джеймисон, не окажете ли вы мне честь стать моей женой?
Последний день уходящего года.
читать дальшеЕсли не вставать с широкой кровати, то в окно видно только бархатно-голубое (ни облачка!) зимнее небо. Солнце рисует на полу квадраты и отсюда, с тридцать первого этажа не видно, что в городе непривычный для мягкого климата мороз.
Последний день уходящего года начался с невесёлых раздумий на тему «куда податься в новогоднюю ночь». Это глобальное понятие включало в себя не только «где встречать», но и «с кем». И от последнего пункта Рэми Шимаде было ещё тоскливее. Выбор вариантов был небогат: либо в гордом одиночестве, отбиваясь от нетрезво-назойливого внимания к одинокой даме, либо просидеть весь праздник в гостиничном номере.
«Итак, за окном Париж», - саркастически размышляла Рэми, - «а мне всё меньше и меньше хочется куда-нибудь идти. Чёртова ностальгия, дёрнуло же меня приехать сюда!»
Тяжеловесные портьеры плотно сдвинуты – только чтобы не видеть яркий, праздничный город. Свечи на столе, игра огня в хрустальных гранях, сумрак по углам, тишина. Вино, фрукты, изысканная посуда и одинокий человек за столом, сервированным на 2 персоны.
Они были разными, но мысли и сомнения их терзали похожие.
«С новым годом тебя, дружок», - горько усмехнулся Леонардо Медичи Бандл, отсалютовав бокалом то ли отсутствующему гостю, то ли себе. Вино, как всегда, изыскано, но восхищение тонким вкусом сегодня некому разделить.
Тяжёлое кресло нехотя поддалось усилию, Бандл встал и подошёл к окну. Приглушенное гудение механизма в карнизе, и вот уже можно прижаться лбом к ледяному стеклу. Ночь, мороз, неоновое море мегаполиса..
Зачем он это сделал? Ведь решил же, что не будет смотреть на чужой праздник. Стоп! Это уже следствие, начнём с причины.
Почему он здесь? В Токио, в своей самой роскошной и необжитой квартире, стилизованной под тяжеловесную Европу середины позапрошлого века? Один, хотя любой ресторан к его услугам и приятное женское общество - не проблема?
Почему он здесь? Он приехал из-за неё… Нет, не так! Его привело сюда одиночество и внезапное болезненное желание увидеть её. Путь всего на пару минут, но побыть рядом, услышать голос.
«Ну вот, теперь мы зрим в корень», - мысленно поощрил себя Леонардо.
То, что Рэми не было в Токио, он теперь знал. Домашний канал предлагает пообщаться с безликим автоответчиком, мобильник молчит. Мог ли он ей позвонить заранее? Мог, конечно. Но если уж быть честным до конца - боялся спугнуть. Лео слушал потрескивание свечей и пытался проанализировать: куда, а, главное, с кем, могла уехать Рэми.
Итак, что он знает о ней?
Одинока (на долго ли?), полностью сосредоточена на работе, неплохо продвинулась по службе – уже начальник среднего звена. И всё. С кем дружит, к кому неравнодушна? Известный ему круг её знакомств ограничивался старыми верными Шинго и Килли, но виделись они очень редко.
И всё. Корпорация «Готсандер» умеет надёжно хранить подобную информацию о сотрудниках и Рэми Шимада ей в этом усердно помогает.
Тогда остаются только боевые товарищи.
Шинго Ходжо. Правильный парень, порядочный до скуки и женатый. Где будет встречать Новый год верный муж? Дома, с женой. Или не дома, но уж точно с женой. Милая Элейн ревнива, следовательно, эффектной Рэми не место в их компании.
Остаётся Килли Гэгли. Рыжий гуляка, нашедший свою пару в лице симпатичной «акулы пера» («Скорей уж, «акулы телекамеры»», - улыбнулся Бандл) и относительно свободно смотрящий на традиции празднования в кругу семьи, да и не только на это. Взаимно, между прочим…
«Так, отвлеклись, Сейчас нужно искать Килли. Рэми вполне могла принять его предложение» - подвёл итог Лео.
Бандл с сомнением смотрел на мобильный. Номер Килли уже был извлечён из телефонной памяти, палец замер на сенсоре «on».
Чего он медлит?
А вдруг она там? И что он ей скажет? Рэми, бросай рыжего, приглашаю в ресторан?
Лео мотнул головой, отгоняя нерешительность, в коммуникаторе послышались долгие гудки. Американский гангстер ему обрадовался, но разговор был краток.
«Так она в Париж собиралась», - голос Кили звучал на фоне шумного застолья и жизнерадостного смеха, - «По городу детства соскучилась».
«Или по городу Франсуа», - печально подумал принц, вежливо попрощавшись.
Бандл отвернулся от окна, теперь было холодно спине. Досада и обида мешали дышать.
«Обида? На кого? Детство какое!», - возмутился Лео, но пламя свечей вдруг расплылось, стены внезапно стали чужими и остро захотелось немедленно отсюда уйти. Он сморгнул, и усилием воли всё обрело прежние очертания.
«Париж… А ведь мне больно…», - отстранённо думал Лео - «Но я буду сожалеть, если сейчас не пойду до конца».
Вновь «телефонная книга», курсор выискивает ещё один номер для связи с Рэми.
Номер рабочего коммуникатора, всегда включённого для связи с головным офисом «Готсандера». Строго секретная информация, купленная за очень большие деньги. Последний козырь, последняя возможность.
- Ну и кому я понадобилась, проворчала Рэми, сквозь плеск воды услышав трель коммуникатора. Но она была рада – вызов обещал служебные хлопоты, а они избавляли от невесёлых раздумий.
Пол приятно холодит босые ноги, махровый халат вместо полотенца, с волос капает вода. Уф-ф, успела!
- Рэми, здравствуй, - тихо раздалось в динамике. Обращение было не по форме, и Рэми насторожилась, отрывисто потребовав, - Кто говорит? Представьтесь!
- Бандл. Леорнардо Медичи Бандл, - спокойно представился собеседник, но в конце фразы голос его дрогнул, - Не узнаёшь?
- Откуда ты знаешь этот номер? Отвечай! – потребовала Рэми. В комнате было довольно прохладно и её уже начал пробирать озноб.
- Рэми, выслушай меня, - попросил Бандл.
- Откуда?!
- Купил. За деньги многое продаётся.
- Чёрт, - ругнулась Рэми и на пределе слышимости добавила, - Свалился на мою голову!
Но Бандл услышал.
- Прошу, выслушай меня, - повторно попросил Леонардо, чувствуя её колебания «отключить, не отключить».
- Слушаю, - сдалась Рэми.
- Рэми, давай встретим новый год вместе. В ресторане…
- Только не «Англетер»! – перебила его Рэми.
- Хорошо, - неожиданно легко согласился Бандл, - твой вариант?
- «Приют моряка!», - злорадно предложила Рэми, отлично зная, что морская тематика числится среди антипатий Лео.
- Хорошо, в одиннадцать вечера в «Приюте моряка», - тут же согласился Бандл, - я буду ждать.
- Где ты сейчас? – поинтересовалась Рэми.
- В Токио.
- А ты успеешь?
- У меня в запасе ещё 8 часов. Редкий случай, когда мне нравится разница во времени. Я успею! – пообещал Лео.
«Ну-ну, посмотрим», усмехнулась Рэми, нажимая на «сброс».
Холод отчего-то перестал беспокоить. Рэми прошла к дальней стене и вынула из шкафа привезённое вечернее платье. Винно-бордовый шёлк, подчёркнуто простой крой. Строго и элегантно. В свете произошедшего разговора оно уже не было лишним багажом.
«Надо же, я радуюсь…», - удивилась Рэми.
Военные сверхзвуковые истребители в частной собственности всё ещё были огромной редкостью, а уж посадка такого самолёта в гражданском аэропорту и вовсе была нонсенсом. Так думала молодая диспетчер, организовывая «коридор» для внепланового визитёра. Лётчик чётко исполнял инструкции и вполне профессионально приземлил машину. Дежурный персонал диспетчерской был сильно заинтригован личностью необычного пилота, но ближайшая камера охранной системы была слишком далеко и смогла зафиксировать лишь высокий рост вкупе с худощавостью да светлые длинные волосы, когда спустившийся по пригнанному трапу, пилот снял шлемофон. Увы, лицо разглядеть не удалось, слишком быстро подъехала машина службы безопасности, в которую он сел и отбыл к терминалам пассажирской таможни.
Взятый напрокат Пежо вырулил на ресторанную стоянку в четверть двенадцатого. Припарковавшись, Рэми не торопилась выходить, внимательно изучая окрестности. Вот он, относительно недорогой и любимый пилотом Шимада морской ресторанчик. У входа было довольно многолюдно, но стоящего на крыльце мужчину она признала с полу-взгляда. Лонардо Медичи Бандл - собственной персоной. Классический профиль и аристократичная осанка – разве можно его с кем-нибудь спутать? И фрак в таком достаточно демократичном месте. Как всегда, упорно верен воспитанию.
Первым порывом было – «газ» до упора и немедленно уехать. Рэми в мельчайших подробностях представила свое отступление и нахмурилась – она ведь сама согласилась на встречу, никто не заставлял. Хотя была уверена, что бывший супруг не успеет преодолеть 8 часовых поясов за относительно короткий срок. Надо же, успел!
«Он же простудится на холодном ветру», - обеспокоилась Рэми и тут же себя одёрнула. Решительно толкнув дверцу, она изящно вышла из машины (вдруг он в этот момент смотрит?). Писк активированной сигнализации и грациозный шаг «от бедра», в который вложены все отпущенные природой способности. Какое-то время Бандл её не замечал, он ожидал её с совсем иного направления: Рэми нарочно припарковалась в непривычном месте, нарушив сложившийся порядок, о котором Лео был прекрасно осведомлён. Зачем? Возможность для отступления.
«А ты трусишь, милая!», - определила Рэми, - «Но ведь никто тебя не заставлял, сама согласилась. Сказала бы нет и… что? Сидела бы сейчас в номере или изображала неприступную гордость. Так хоть праздник будет. Надеюсь…»
Пока Рэми убеждала себя, Леонардо её заметил. Аристократ не может рвануться на встречу, он должен сохранять достоинство, но Рэми отлично знала этого человека, что бы уловить порывистую резкость в его походке.
Лёгкое манто, небрежно накинутое на плечи, уже не грело, колючий холод заставлял убыстрять шаг, но всё равно она не спешила. Эти несколько десятков метров были её подиумом, и пройдёт она их эффектно.
Основная часть пути досталась Леонардо. Они остановились друг напротив друга и молчали. Потом Бандл набрался смелости:
- Здравствуй, Рэми … - хрипло выдохнул он.
- Здравствуй, Леонардо, - холодновато-официальный тон неприятно задел Бандла, но он сумел сохранить невозмутимость. Рэми в упор рассматривала его, Леонардо смутился. Старательно избегая встретиться с Рэми взглядом, он опустил глаза и тут увидел их. Очень нарядные, изящные, почти невесомые туфельки, совсем не предназначенные для прогулок по снегу, даже если это относительно мягкая парижская зима. Рэми не успела ни охнуть, ни возмутиться, как Бандл осторожно поднял её на руки. Прохожие оборачивались на красивую пару.
Внутри было тепло и сумрачно. Они шли к заказанному Лео столику, и её пальцы ощущали тепло его ладони. А ведь она уже успела позабыть это приятное тепло. «Приятное?! Рэми, ты забываешься!»
Столик был заказан в полуогороженной VIP-зоне, свечи красиво создавали полумрак. Бандл учтиво отодвинул стул, дама изящно села.
Пока принц разбирался с вином и бокалами, Рэми украдкой огляделась. По прежнему светлые стены и потолок, «стропила» из тёмного дерева, нарочито грубая каменная кладка на полу. Когда-то её привлекли здешняя простота и брутальность. И ещё - название. Для неё, выросшей в мегаполисе и по настоящему увидевшей море уже во время службы на Базе, было что-то особо притягательное в словосочетании «Приют моряка». Когда она сюда зашла в первый раз, то грубоватый говор, вольные шуточки и интерьер всколыхнули щемящую жажду плеска волн, крика чаек и скрипа снастей баркаса. Совсем как тогда, когда она в ранней юности украдкой читала «Алые паруса».
М-да, а от любимой простоты не осталось и следа… Наверное, за прошедшие годы дела любимого ресторанчика резко пошли в гору и пафоса явно прибавилось. Грубоватый контингент исчез, за столиками теперь не смеялись громко, вычеркнуто из меню пиво, появились свечи. Когда она была здесь в последний раз, то и VIP-зоны ещё не было. «Приют моряка» стал респектабельным рестораном. «Вот почему он так легко согласился! Назло мне!» - разозлилась Рэми.
Но её предположения были не верны. Да, Бандл достаточно часто бывал здесь, и ужин в любимом ресторане его бывшей жены был обязательным пунктом даже самой перегруженной деловой программы в Париже. И сегодняшнее согласие было продиктовано простым желанием угодить ей. Лео без колебаний согласился бы и на любой другой вариант, престиж не играл никакой роли, но Рэми не знала всего этого и тихо злилась.
Вопреки ожиданиям Рэми, Бандл начисто забыл о своих замашках сноба, по крайней мере, на этот вечер. И её приятное удивление было фоном их беседы.
Сначала Рэми была несколько скована и настороженна: против воли мутным осадком поднялись со дна души застарелые обиды. Но постепенно раздражение отпустило – Бандл старался изо всех сил. Он не сделал ни одного замечания, ни к чему не придрался. И даже не вспомнил Франсуа. Рэми о нём тоже не упоминала – Леонардо провод не предоставил. Он даже шутил и был совсем не похож на себя, такого привычного, мрачно-язвительного.
«Да что это с ним?» – удивлялась Рэми.
Новый год они встретили звоном бокалов, и Лео слегка сник. Окружающее веселье набирало обороты, принц в прямой пропорциональности становился всё молчаливее.
- Что-то не так? – осведомилась Рэми, Просто что бы поддержать беседу.
- Знаешь, Рэми, а ведь я сегодня уже во второй раз встречаю Новый год, - задумчиво сказал он, - Один раз в Токио, другой раз в Париже.
«Один раз в одиночестве, другой… Без тебя и с тобой.»
- Из будущего в прошлое, - улыбнулась Рэми.
- Видимо, судьба такая, - тихо сказал Лео.
«Высочество, ты что, грустишь?!» - Рэми старательно скрывала удивление и тот факт, что душевный дискомфорт собеседника приятно грел и тешил самолюбие, - «Чувствуешь, что скоро расставаться?»
Странный вечер, вернее странный день. Начавшийся с тоскливых раздумий, сменившихся возмущением, окрыливший, и преподносящий сюрпризы в виде непривычно мягкого и печального Леонардо Бандла, тщательно скрывающего грусть за напускным весельем.
«Банди, ну почему ты хороший только сейчас? Когда вся любовь уже в прошлом? Зачем бил словом, критиковал всё, что только можно? И что нельзя - тоже? Ты хотел переделать меня? Не вышло! Так почему не отпускаешь? Эгоист, ты Банди…»
Но в её жизни праздники такая редкость, зачем всё портить? Да и с таким трудом забытое, противоречивое чувство пробивалось сквозь старательно сохраняемый душевный покой. И привычное средство – раздражение – в этот раз не помогало.
«Лео Бандл, зачем ты мучаешь меня?»
Что бы поддержать беседу, Рэми спросила:
- Неужели насыщенная деловая жизнь оставляет время на философские размышления?
Бандл внимательно посмотрел на неё, но, не уловив следов привычного сарказма, улыбнулся:
- Да нет, её больше, этой насыщенной деловой жизни.
- То есть, как?! – не смогла скрыть удивления Рэми, - Разве ты отошёл от дел?
- Да, уже почти пол-года как я сам по себе.
- И чем занят?
- Философскими размышлениями, - кончики губ вновь обозначили улыбку.
- Лео Бандл, да я никогда не поверю, что ты бросил всё и заперся где-то в глуши! - Рэми жестом попросила налить шампанского, этим нехитрым действием выкраивая время на размышления: шутит он или нет. Искристая жидкость медленно наполняла бокал, восходя шипучей пеной, пузырьки устремились вверх. Рэми пригубила, потом посмотрела на просвет.
- Я больше не живу в Токио, - продолжил Лео.
Приличия требуют встречного вопроса.
- И где же теперь твой дом?
- В той самой глуши.
- Шутишь? – теперь уже Рэми изображала улыбку.
- Да нет, не шучу.
- Ну, понятно, построил себе дворец в каком–нибудь национальном парке.
- Да, в национальном парке. Там горы, лес. Но с дворцом ты ошиблась.
- Тогда особняк, - Рэми «вытягивала» интересующую информацию, стараясь не думать о том, что ей был неприятен факт таких перемен в жизни Бандла.
«С чего бы это? И для кого?», - терялась она в догадках.
- Нет не особняк, там всего лишь пять достаточно небольших комнат.
- Там мало? Разве там поместятся все твои картины и всякие безделушки? – поддела она собеседника.
- Там нет ни картин, ни безделушек. Всё достаточно просто и скромно.
И тут Рэми осенило. Кусочки мозаики – намёки сложились в цельную картинку. Теперь ясно и где этот «домик в горах», и каковы там интерьеры.
Ещё на завершающих этапах противостояния «Докоги» и «Готсандера» европейский аристократ, итальянец Леонардо Медичи Бандл увлёкся изысканной простотой Японии. Сначала он просто коллекционировал катаны и прочее оружие, потом сменил домашний костюм на кимоно. Рэми уже застала вопиющий диссонанс навороченной дворцовой залы (огромного, между прочим, помещения), из которого вынесли всю мебель и застелили пол рисовым циновками, развесив всякие фонарики. Уже потом она едко именовала это место «нищие во дворце», гадая, куда он подевал вынесенное. Естественно, жить в такой «обстановке» парижанка наотрез отказалась. Видимо, это была первая «трещинка». Их много было потом. Упрёки, демонстрация превосходства по любому поводу - с его стороны, нарочитая «плебеистость», горячая любовь к тому, что раздражало его – с её.
И вот теперь всё пришло к логическому завершению. Нет дворцам, долой роскошь, да здравствуют хижины. Всё стало на свои места. Банди нашёл свой японский идеал. Пока в интерьерах, потом, к старости, глядишь, и настоящим самураем станет. А самураям полагаются гейши…
Рэми стало тоскливо. Она старательно спрятала переживания за улыбкой, но праздничная эйфория исчезла. И «Приют моряка» стал вдруг чужим. Всё, ничего больше нет: ни её любимого ресторанчика, ни прежнего Бандла. Всё в прошлом, как и лихая юность.
- Пойдём, прогуляемся на свежем воздухе, - предложила Рэми.
Бандл улыбнулся - в который раз за вечер – и кивнул. Крупная купюра, явно значительно превышающей счёт, легла на стол, даме учтиво помогли встать. Уже почти у выхода, кутаясь в мех, Рэми обернулась и успела заметить, как недоверчиво рассматривает деньги официант, явно ошарашенный такими щедрыми чаевыми.
Они вышли в холл. После тёплого помещения резкий, холодный воздух, всё равно прорывающийся сквозь тепловое заграждение, тут же дал знать Рэми, что она не правильно рассчитала степень обогрева вечернего туалета.
«Подожди здесь, Рэми», - странно чуткий сегодня Бандл исчез и через короткий промежуток времени подал к входу своё авто.
«Надо же», - невольно подумала Рэми, устраиваясь на переднем сидении - «Не только модель, но и цвет выбрали одинаковый».
Они довольно долго ездили но нарядному ночному городу. Просто смотрели по сторонам, выбирая направление по принципу «как Бог на душу положит». Потом Бандл ненавязчиво предложил проехаться «по историческим местам». Рэми невольно сжалась, но под «историей» подразумевалось архитектурное наследие французской столицы, а вовсе не особняк на Монмартре.
Дальше они кружили по узким улочкам, намеренно оставленными такими и тщательно оберегаемыми от застройки высотками. Леонардо Бандл демонстрировал эрудицию, но ухитрялся это делать настолько тактично и ненавязчиво, что кое-какие сведения о родном городе Рэми узнавала заново. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается.
- И куда теперь? – спросила Рэми, после очередного поворота, подразумевая дальнейшие планы.
Леонардо заметно снизил скорость и внимательно посмотрел на неё.
- Ко мне, в отель? – странно было слышать вопросительные интонации в утверждении.
- Хорошо, - улыбнулась Рэми.
Странный, странный вечер! Уже не хотелось расставаться, но она старалась в упор не замечать это желание. Всю оставшуюся дорогу они молчали, каждый думал о своём.
Монументальный мраморный холл всемирно известного отеля встретил их гулким полумраком. Стильно приглушённый верхний свет, нежная, изысканная подсветка колонн, мягкий ворс напольных ковров скрадывает звук шагов.
Вместе они прошли к стойке портье, ключ Бандлу выдали даже без вопросов – видимо, знали как частого гостя.
«Да уж, Лео, и тут ты остался верен себе», - размышляла Рэми, украдкой рассматривая себя в бронзовой глубине зеркального лифта.
Вот они и на месте. Неяркий, рассеянный свет, тишина – для Бандла не проблема выкупить весь этаж.
Видимо, Бандл догадался, что Рэми здесь неуютно.
- Извини, но не мог же я привести тебя в менее достойное место, - виновато улыбнулся он, открывая дверь номера.
«Мысли что ли читает?» - поразилась Рэми, и повинуясь призывному жесту Лео, галантно пропускавшему даму, вошла в сумрак номера. Он закрыл за ней дверь, но свет не включил и куда-то исчез. Было совсем темно, плотная ткань тяжёлых, штор не пропускала уличный свет. Рэми, заинтригованная, молчала и только по тихим звукам отслеживала перемещения Бандла.
Внезапно темнота заполнилась тихой медленной музыкой. «Что-то из классики», - определила Рэми, но против обыкновения не ощутила раздражение. Вспыхнул огонёк, и вскоре два подсвечника играли хрустальными гранями .
«Любит же Лео хрусталь!»- невольно подумала Рэми, глядя на это великолепие.
Бандл извлёк из ведёрка со льдом бутылку вина, ловко откупорил и разлил пьяняще-ароматный напиток по бокалам. Рэми подошла к нему, руки приняли чистейший богемский хрусталь. Какой аромат!
Пригубили.
Но ни тосты, ни светские разговоры были сейчас не нужны. Они замерли в ожидании чего-то иного. Бандл отставил бокал. Смущенно и немного печально улыбнулся:
- Позволь пригласить тебя на танец, Рэми, - приложив руку к сердцу, учтиво поклонился Рэми принц.
«Любимая! Любимая, а не Рэми. Боишься, что уличат в слабости? Трус!»
«Что за церемонии?!» - хотела фыркнуть Рэми, но встретившись с ним взглядом, смолчала.
Второй бокал поставлен рядом с первым, сменилась музыкальная композиция. Но танца в классическом понимании не получилось – они стояли, крепко обнявшись, и только слегка покачивались в такт музыке. Бандл чувствовал хрупкость плеч любимой и щекой – шелковую мягкость её волос. Рэми – тепло осторожного объятия и тревожное стаккато его сердца.
- Рэми, подари мне эту ночь, - едва слышно попросил Лео.Рэми, слегка отодвинувшись, внимательно посмотрела ему в глаза.
Подарочек
читать дальшеПосинев от холода, Скотт стемглав несся по улице, на бегу разглядывая вывески магазинчиков и магазинищ. Многочисленные ювелирные лавки он пролетал на повышенной скорости, особенно после того, как по собственной дурости остановился перед первым салоном для мониторинга цен. Результаты мониторинга повергли его в такой шок, что при виде очередной ярко освещенной витрины с дорогостоящими цацками нестерпимо хотелось громко выругаться на сволочизм пилотской жизни. Останавливала только дисциплина и строгое напутствие дока, полученное перед вымоленной с такими муками увольнительной. Да и открывать рот на февральском морозе не больно то и хотелось.
Краем глаза зацепив вывеску "Подарки", Скотт резко сбавил скорость. Наверное, это получилось слишком резко. Сзади раздался приглушенный вопль, и кто-то с размаху впечатался ему в спину. Скотт вежливо шагнул в сторону, пропуская летящего вперед по инерции пешехода, и пробормотал: "Дистанцию держать надо, козел". Пешеход не успел ответить, готовясь к встрече с тротуаром. Пилот сочувственно крякнул, перешагнул через жертву дорожно-транспортного происшествия, и направился к дверям магазина.
Внутри было тепло и шумно. С потолка свисали розовые ленточки, украшенные сердечками. Некоторые из сердечек, в свою очередь, были украшены крылышками. Сразу захотелось на свежий воздух, где можно смачно сплюнуть в сугроб. Неужели кому-то нравится эта розовая пошлятина? Судя по количеству народу обоего пола, затоваривающемуся атласными сердечками, подушечками, шкатулочками и другой хренопупиной, названия которой Скотт не знал и выяснять не собирался, розовая пошлятина шла на ура.
Он медленно прошелся мимо полок и живописно разбросанных кучек сувенирного барахла, пытаясь прикинуть, что из этой слюнтявой дряни может понравиться восемнадцатилетней девушке радикальных взглядов. По всем раскладам, выходило, что ничего. Повертев в руках рамочку для фотографий, Скотт выругался, правда, очень тихо и почти цензурно, и вышел из магазина. Подходящий сугроб оказался прямо под боком. На душе сразу стало легче, но ненадолго. Картер кинул взгляд на часы и вздохнул. До организованного неимоверными усилиями свидания оставалось буквально полчаса, а у него не было даже мало-мальски пристойного подарка.
Может, купить маленькой сладкоежке коробку конфет? На худой конец, сойдет даже что-нибудь с сердечками на упаковке. Пусть знает, что он к ней не совсем равнодушен.
Толпа стала настолько плотной, что он невольно перешел на шаг. На него все время наталкивались какие-то типы, не способные придерживаться прямой траектории. Пару раз пришлось популярно объяснять этим лопухам, что глаза им даны не для разглядывания витрин, а для ориентации на местности.
Впереди вырисовывался магазинчик, в витрине которого красовались горы шоколадных конфет и прочих сладостей. Скотт воспрял духом и взял курс на заветную дверь. Присмотрев коробку посимпатичнее, он подошел с ней к кассе и сунул руку в карман. Пусто. Еще не веря в случившееся, пилот лихорадочно обшарил все карманы брюк и кожаной куртки. Пусто. Какая-то дрянь обчистила его, Волка Бронкса!
Скотт отмахнулся от продавца, пытавшегося выяснить его намерения насчет коробки, положил конфеты на ближайшую полку и снова вышел на улицу. На душе было паршиво, как никогда. Идти к Шейле с пустыми руками не хотелось ну абсолютно.
Он медленно добрел до площади, машинально отметив, что опаздывает на пять минут, и остановился в тени газетного киоска. Шейлу он заметил сразу, а вот она его пока не засекла. Девушка нервно переминалась с ноги на ногу под часами, озираясь по сторонам. Сапожки на каблуках и короткая юбка, едва видная из-под шубки, были рассчитаны на него, а не на февральский мороз. Скотт стоял, засунув руки в карман, и мрачно следил за тем, как все ниже поникают плечи у маленькой фигурки под часами. Но когда она подняла руку и смахнула слезу со щеки, стальные нервы второго пилота Картера дали сбой. Он выскочил из-за киоска и в два прыжка оказался у цели. Шейла подняла глаза, охнула и повисла у него на шее.
- Я думала, ты не придешь, - всхлипнула она где-то в районе его могучей груди.
- Извини, еле вырвался, - почти не соврал Картер. – Бежал всю дорогу. Ты уж прости, с подарком я не успел.
Мокрые фиалковые глаза вынырнули из меха и кожи. Она улыбнулась и погладила его по щеке.
- Глупый, зачем мне второй подарок.
Нагибаясь, чтобы поцеловать свою девушку, Картер в который раз подумал, что ему повезло. А если удастся уговорить ее погулять по городу вместо похода в кафе, счастье можно считать бесконечным.
Все желающие могут пополнить коллекцию в комментах, НО исключительно анонимно, в качестве гостя.
@настроение: Ну, кто еще не исполнил свой долг перед родиной?